Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 40 – Лина Калина

Мы молчим и просто сверлим друг друга взглядом. Первым не выдерживает он:

— Давайте договоримся, лиора. Наше маленькое сражение за территорию отменяется. Вы занимаетесь своими делами, я — своими. Без сюрпризов. И без уничтожения дверей.

— И без высших рун. Все двери для меня должны быть открыты. Включая библиотеку.

Рик наклоняет голову:

— Без библиотеки.

— Тогда будем воевать за каждый коридор, — отрезаю я.

— Вы не оставляете мне манёвров, — усмехается он. — Ни дипломатических, ни тактических.

— Так и должно быть. Это моя крепость, а вы — всего лишь хранитель.

Мне становится жарко. Во имя Акварии… хоть бы это был не Сильрик. Потому что осадить своего императора — верх неприличия.

Его глаза сужаются.

— Да, вы правы. Я всего лишь хранитель. Но думаю, мы договорились.

— Согласна. Временное перемирие, — подтверждаю.

— Интересно… — Он встаёт, обходит меня, опирается на спинку кресла и наклоняется ближе. Его дыхание едва касается кожи на шее, и я непроизвольно замираю. — Зачем вы здесь, лиора Аэлина? Бросить самое роскошное место в Империи и поселиться в глубинке. Умной вас не назовёшь.

— Возможно, потому что устала от роскоши, — отвечаю. — Особенно той, в которой всё фальшиво: улыбки, подарки, мужчины. Здесь хотя бы враги честные.

— А я? — спрашивает он спокойно, всё ещё слишком близко. — Я честный враг?

Сердце делает предательский скачок.

— Вы? — я чуть улыбаюсь. — Вы — головная боль. Язвительная, опасная… но всё равно самая изысканная мигрень в моей жизни.

Он смеётся коротко, с той удивлённой искренностью, будто сам не ожидал. И это опасный звук. Тепло прокатывается по коже, как будто его смех касается меня пальцами.

— У вас ядовитый язык, лиора. Вы умеете колоть словами. Придётся пересмотреть своё мнение о вас.

— Приятно это слышать. Особенно от такого ценителя сарказма, как вы. — Я отвожу глаза и делаю вид, что изучаю книги. — Я хотела бы осмотреться. Здесь. Если… вы не против.

Рик убирает руки с кресла и отходит.

— Я не против, Аэлина, — говорит он, возвращаясь к своим записям и оставляя гадать, специально ли он не сказал «лиора».

***

Больше Рик на меня не отвлекается. Я брожу по библиотеке, заглядывая на полки. Иногда перелистываю книги — машинально: мысли скачут от огоньков (почему два? что они хотели показать?) к картам с жилами. Сейчас это важнее всего.

Наконец, я тихо прощаюсь с Риком и направляюсь к выходу.

— Спокойной ночи, Аэлина, — отзывается он, даже не поднимая головы. Но голос его звучит чуть ниже обычного. Почти… мягкий. И меня снова бросает в жар, потому что, когда Рик обращается просто по имени, это звучит слишком интимно, что ли. А может, он специально проверяет? Стану ли я возмущаться?

Или снова скажу какую-нибудь глупость. Например… про изысканную мигрень.

Назвать его так ровно в момент, когда он стоял слишком близко. Прекрасный способ держать дистанцию, Аэлина.

Спорить ни с собой, ни с хранителем больше не хочется, и я иду в постель. Но уснуть не могу. Лежу, уставившись в потолок, и чувствую, как поднимается знакомое нетерпение.

Тянусь к прикроватной тумбе, слегка касаюсь светящейся сферы — светильника, и она вспыхивает мягким светом. Комната заливается теплом.

Стену, где исчезли огоньки, осмотрю утром, когда будет светло.

Не желая терять время, возвращаюсь к записям в сундуке. Сначала просто перебираю листы, потом начинаю отбирать только те, где изображён фонтан во внутреннем дворе.