Книга Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости, страница 171 – Лина Калина

Она не дышит.

— Дыши… во имя Акварии! — сиплю, откашливаясь от воды.

Но прежде чем я успеваю что-то сделать, камень под ней нагревается.

Магия кристалла пробуждается — алчно, нетерпеливо.

Амарантовые нити вспыхивают, устремляясь к ней, обвиваясь вокруг запястий, шеи, плеч, как змеи, требующие свою жертву.

Их прикосновение сначала осторожное, почти нежное — но внезапно магия дергает её, вырывая из моих рук.

Я хватаюсь за неё, но пальцы проскальзывают сквозь воздух.

Кристалл не просто забирает её — он требует.

Она зависает совсем близко к сиреневому кристаллу, будто их связывает незримая сила.

Я вскидываю крылья, бросаюсь за Ирис, но врезаюсь в невидимую стену.

Барьер.

— Нет, нет, нет!

Руны вокруг неё ускоряют ход. Неважно, что это значит! Я не дам её забрать.

Сияние заполняет грот.

Я закрываю глаза, заслоняюсь рукой. Когда свет гаснет, грот уже не тот. Свет пронизывает его, разгоняя прежний мрак.

Вода — не багряная бездна, а чистый лазурит.

Кристалл сияет, заполняя всё пространство небесно-голубым светом.

Только Ирис не изменилась.

Всё ожило. Всё — кроме неё.

Ирис парит в воздухе, застывшая, как фарфоровая статуэтка. Оживлённый свет кристалла ласкает её кожу, но она остаётся недвижимой, не принадлежащей этому миру.

Я снова устремляюсь к ней — но магическая сила с силой швыряет назад.

Грохочущий удар, боль пронзает плечи, крылья судорожно бьются.

Я пытаюсь подняться, рвусь вперёд, но не могу.

Она всего в шаге. В шаге… но недосягаема.

Ирис

Я очнулась оттого, что кто-то зовёт по имени. Голос глухой, будто сквозь толщу воды.

— Ира… слышишь меня?

Пытаюсь открыть глаза.

Свет бьёт в лицо, как прожектор. Голова гудит, мысли сбиваются в хаотичный клубок.

— Врача! Она очнулась!

Мужской голос… знакомый.

Но чей?

Не могу вспомнить.

Белый потолок. В ушах — тихое гудение аппаратов, воздух пропитан антисептиком с химозной, сладковатой примесью. Капельница отбивает медленный ритм.

Я в больнице.

— Ирочка…

Моргаю. Надо мной нависает мужское лицо. Зелёные глаза, небритость, тёмные круги под глазами. Губы мужчины потрескались, словно он питался лишь чёрным кофе и тревогой.

Дима?

— Ты меня слышишь? — тревожно спрашивает он.

Пытаюсь ответить, но горло будто перетянуто верёвкой. Только слабый, едва слышный выдох.

— Тише, не напрягайся. Ты долго была без сознания… — он сжимает мою ладонь, и его пальцы кажутся ледяными. — Врачи говорили, шансы невелики… — Дима сглатывает, но берёт себя в руки. — Но ты вернулась. Теперь всё будет хорошо.

Вернулась… откуда?

Память мутная, как запотевшее стекло. Я ощущаю не просто пробел, а зияющую пустоту.

— Что… случилось? — мой голос хриплый, чужой.

Дима осторожно касается моих волос, как будто боится, что я исчезну.

Хочу отодвинуться, но, кажется, мышцы разучились работать. Это не просто слабость, а беспомощность. Как если бы моё тело разучилось существовать.

— Ты долго была в коме. Мы думали… — он осекается, отводит взгляд. — Неважно. Теперь всё позади.

Кома?

Я пытаюсь вспомнить.

— Сколько?.. — едва шепчу.

— Почти два месяца.

Сердце сбивается с ритма.

Два месяца. Два⁈

Чёрт.

Что-то не так.

Я не помню этих двух месяцев. Ни снов, ни голосов, ни теней. Я же должна была хоть что-то чувствовать?

Пытаюсь расспросить Диму, но в палату заходят врач и медсестра. Проверяют пульс, зрачки, задают вопросы. Всё звучит слишком привычно, слишком механически.