Книга Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости, страница 3 – Лина Калина

Быстро убираюсь и возвращаюсь на кухню.

— Прости, — снова говорю, садясь напротив. — Так… на чём мы?

Катя молчит.

— Кто отец? Я его знаю?

Её глаза блестят от слёз, и в этом взгляде — страх. Или стыд. Или всё сразу.

— Я не знаю, что делать, — шепчет Катя, избегая моего вопроса.

— Скажи! — Мои слова звучат слишком резко, слишком уверенно. — Он имеет право знать! Не мальчишка ведь. И должен нести ответственность. Дети есть?

Катя качает головой.

— Скажи. Я бы так сделала, — выдыхаю. Оказаться в подобной ситуации? Никогда. У меня принципы. Но подруги — затем и нужны, чтобы поддерживать друг друга, даже в самых сложных ситуациях.

— А жена? — Катерина шмыгает носом, сдерживая подступающие слёзы.

— Я не знаю, Кать, — признаюсь, чувствуя, как тревога поднимается из живота к горлу. — Это всё так… непросто. Кто отец ребёнка? Я его… знаю?

Её взгляд — долгий, тяжёлый, какой-то виноватый — пугает меня сильнее любых слов. Внутри всё сжимается.

Почему она молчит?

Сглатываю, боясь высказать вопрос, который, как в идиотском сериале, уже горит на языке.

— Это… Дима? — тихо спрашиваю. Если она скажет «да», мой мир рухнет.

Катя не отвечает.

Лишь едва заметно кивает. Этого хватает. Земля уходит из-под ног.

В ушах стучит кровь. Сердце колотится как бешеное. Я не могу пошевелиться — будто к стулу придавили бетонной плитой. Плитой предательства.

Ребёнок. От Димы.

У моей лучшей подруги.

Слова звучат как удар гонга. Громкие, невыносимые. Не укладываются в сознании.

Как она могла?

Как он мог?

Ненависть к нему смешивается с обидой на Катю, с желанием исчезнуть, стереть себя. Только бы не чувствовать этой боли.

Поднимаю глаза. Она всё ещё здесь. Заплаканная. Жалкая. Чужая.

— Почему ты говоришь мне об этом сейчас⁈ — вырывается.

Совсем не тот вопрос, который горит в груди: «Какого чёрта ты, моя лучшая подруга, переспала с моим женихом?»

— Ты должна знать, — шепчет она.

Стон вырывается из моей груди — низкий и глухой. Как будто он не мой.

Становится тяжело дышать. Не от нехватки воздуха. От того, что рядом с ней находиться — невыносимо.

Звонит телефон. Я узнаю мелодию.

ОН.

— Не бери трубку! — Катя вскакивает, словно испугалась.

Но я и не собираюсь. Говорить с предателем — последнее, чего я хочу.

Надо успокоиться. Всё обдумать. Позже. Не сейчас.

— Ир, ты такая бледная… — Катя делает шаг к подоконнику, берёт бутылку минералки.

Всё, как обычно, как миллион раз до этого, вот только… теперь она носит ребёнка от моего будущего мужа.

Она что-то бормочет себе под нос, как будто ругается, и протягивает мне стакан воды.

Как будто этим может загладить вину.

Жадно пью. Вода обжигает, слишком холодная. Слишком… горькая.

— Я люблю его, понимаешь? — изливает душу «подруга».

А я всё ещё пытаюсь понять, как мне теперь жить дальше.

— Уходи, — резко встаю.

Стул с грохотом падает на пол.

Катя поспешно выходит из кухни — будто только этого и ждала.

Я иду за ней по коридору, но тело предаёт. Слабость наваливается, сердце колотится в груди, как в клетке. Я хватаюсь за стену.

В глазах темнеет.

Катя стоит в дверях, прижимая к себе сумку. Смотрит на меня странно, будто… испуганно?

Комната плывёт. В ушах — шум, словно под водой.

Тело тяжелеет. Руки — свинец. Ноги — вата.

И тут я вижу в её ладони — пустую ампулу.

— Прости… — последнее, что слышу, прежде чем проваливаюсь в темноту.