Книга Папа, я против этого брака! Том 2, страница 54 – Hong Heesu

— Вкусно?

Макс рассеянно кивнул.

— Угу.

Он был весьма хорош собой, ничто не могло нанести урон его привлекательности, даже поедание сладостей. Кроме того, манеры парня отличались изяществом, что только подчеркивало его природное обаяние.

Сейчас он буквально светился изнутри и чем-то напоминал одну из тех знаменитостей, которых в моей прошлой жизни я видела по телевизору. Взгляд так и цеплялся за его довольную мордашку.

«Да, был бы здесь интернет… можно было бы записать кучу аэсэмэр-роликов, как он уплетает сладости. Я бы неплохо заработала!»

Я утонула в розовых мечтах, а когда опомнилась, то поняла, что Макс пристально наблюдает за мной.

— Что с тобой? — спросил он.

— Я хотела тебе кое-что сказать…

Его взгляд стал более цепким. Заметив крем на его губах, я улыбнулась. Макс выглядел так забавно!

— И что же?

Я лишь вздохнула.

«Послушает ли меня этот упрямец?»

Я же и раньше просила его… Но он забрался на дерево, а потом начал препираться с Михаилом, хотя я велела ему не создавать проблем. Он оказался безрассудным и импульсивным. Если честно, я начала подумывать над тем, чтобы расторгнуть контракт. Но, вспомнив, что парень помогал мне по доброте душевной, решила попробовать уговорить его.

— Надеюсь, впредь ты будешь обходительнее вести себя в присутствии посторонних.

— Кажется, я был вежлив с тобой и соблюдал все условия контракта, — спокойно отозвался он.

— Я не про нас, а про стычку между тобой и Михаилом.

Макс моргнул и наморщил лоб, будто решал сложную задачу.

— А что такого?

— Если ты не будешь осторожным, однажды все может плохо кончиться.

Я очень беспокоилась за него, а он выглядел так, словно мы перекидывались шутками.

— Думаешь, какой-то слабак сможет мне реально навредить? Не смеши!

Он был преисполнен уверенности, и я снова вздохнула.

— Не в том дело.

В здешнем мире царила не демократия, а классическая абсолютная монархия. Люди делились на классы, поэтому простолюдины не могли пожаловаться на проявленную по отношению к ним несправедливость, от которой у добросердечного человека слезы бы навернулись на глаза.

— Если ты поднял руку на аристократа, то…

Я попыталась объяснить, что закон запрещает простолюдину прикасаться к дворянину даже по веской причине, не имея на то разрешения или прямого приказа.

Но он оборвал меня, отмахнувшись, словно не желал ничего слышать:

— Ну и что? Может, это не аристократ, а просто ничтожество! Я все равно справлюсь даже с десятком человек.

Кто одержал победу, а кто остался побежденным… Не суть. Ясно одно: Макс совсем не уловил смысла того, что я пыталась до него донести.

«Твои навыки не играют никакой роли, если твой противник — дворянин».

Когда я спасала Макса от барона Гордона, решающим аргументом стал именно мой статус. Поэтому карта барона была бита: он ничего не смог мне противопоставить. Закон есть закон.

Открытый конфликт возможен лишь между представителями аристократии. Если простолюдин пытался перечить дворянину, то низшего по званию пороли, а в худших случаях беднягу ждала виселица или гильотина. В общем, народ жил в условиях несправедливости.

Вероятно, из-за того, что я успела привязаться к Максу, мне хотелось, чтобы ученику моего отца ничего не угрожало.

— А если тебя накажут?

— Ну и пусть!

Бездумный ответ Макса разочаровал меня, и я даже не заметила, как повысила голос: