Книга Дочь врага Российской империи. Курсантка, страница 61 – Василиса Мельницкая

— Да, — подтвердила я.

— Одновременно с этим он лечил мальчика с травмами после падения с высоты. Николай Петрович не указывал имен. У него все были пациентами N. Твой случай я знаю, а что за мальчик — нет. Но это можно узнать, если поднять архивы тех лет. Возможно, по твоему запросу…

— Разве это важно? — не выдержал Матвей, выразительно на меня взглянув.

Мальчиком, упавшим с дерева, был он. Но кто знает, может в то время еще кто-нибудь откуда-нибудь падал.

— В том-то и дело… — Тимофей Геннадьевич открыл папку. — Николай Петрович заметил некоторую схожесть энергетических полей. Молодые люди, мне сложно вам это объяснить… Это десятый уровень силы. Те, кто им владеет, умеют такое видеть. Так вот, Николая Петровича заинтересовало это совпадение, и он провел тщательный анализ на родство.

Во рту пересохло. Мы с Матвеем уставились на папку так, словно оттуда вот-вот должен выпорхнуть дракон. Мы оба сгорали от любопытства и нетерпения и боялись поверить в невероятное.

— Здесь заключение, — сказал Тимофей Геннадьевич. — Но прежде, чем я отдам его тебе, хочу объяснить, почему Николай Петрович сам этого не сделал. Он писал об этом в дневнике. Он не успел. Он хотел дождаться твоего совершеннолетия. А почему не оформил это как-то в завещании, я не знаю. Я же не сразу начал разбирать архив, а до этой записи добрался еще позже. И я не знал, как тебя найти. Говорили, ты уехала в Петербург, где-то учишься. Я подумал, что рано или поздно ты придешь на могилу Николая Петровича. И, собственно, не ошибся.

— Да, я училась в Петербурге. Два года не возвращалась в Москву.

— И еще… — Тимофей Геннадьевич потер лоб. — Эм… Матвей… Мне бы хотелось сказать кое-что лично Яре.

— У меня нет от него секретов, — возразила я. — Никаких.

— Эм… и начет твоего… — Он понизил голос до шепота. — … происхождения?

Я согласно кивнула.

— Хорошо. — Тимофей Геннадьевич протянул мне папку. — Я знаю, кто твой отец. Николай Петрович мне доверял. Если ты захочешь найти этого мальчика, будь осторожна.

— Он мой родственник? — не выдержала я.

— Брат по мужской линии, — ответил он. — Насколько я знаю, у твоего отца законных сыновей не было.

Кровь ударила в виски. Если тот мальчик — Матвей… то Матвей — мой брат⁈

Так, надо успокоиться. Это можно проверить. Мы даже не думали о таком, но проверить-то можно!

— Спасибо, — сказала я. — Большое спасибо, что рассказали мне об этом.

Матвей так ни слова и не проронил. Только попрощался с Тимофеем Геннадьевичем, когда мы покидали его квартиру.

— Вот! Это они! — возопила знакомая женщина, едва мы вышли из лифта на первом этаже. — Это я их спугнула! Видите? Никакой кошки у нее нет! Она ее выбросила на третьем этаже, когда с поличным поймали!

Пока мы беседовали с Тимофеем Геннадьевичем, местная активистка успела собрать группу поддержки, состоящую из трех женщин почтенного возраста и одного дряхлого старичка.

— Не знаю, как ты побежишь на каблуках, — шепнул мне Матвей, — но придется постараться. Другого выхода нет. Из парадной налево, там в переулок нырнуть можно. На счет три.

— И чего это они там шепчутся? — забеспокоился старичок. — Мы уже вызвали кого надо, сейчас приедут!

— Три! — сказал Матвей.

И рванул к двери первым, аккуратно убирая с дороги женщин и старичка. Я припустила следом.