Книга Девочка для ледяного, страница 82 – Кристина Юраш

Его пальцы были влажными — от крови. Но он не кричал. Он не ругался. Он только смотрел на меня — как будто видел не чудовище, а… что-то, что он давно хотел понять.

— Так это вы… — прошептал он, закашлявшись. — Я не помню, что случилось, но… Мы разговаривали, а потом… Меня ударили по голове.

Последние слова он прокряхтел — как старый жрец, который вдруг понял, что его боги — это ложь.

Я взял его за горло. Не чтобы убить.

Чтобы он увидел. Насколько он никчемен и бесполезен.

— Тоже мне, защитник, — в ярости произнёс я. — Никчемное существо! Зато сколько пафоса! Красивых слов!

Он не сопротивлялся. Не молился. Не плакал.

Он только смотрел на меня — и в его глазах не было страха.

Была зависть.

Он завидовал мне.

Завидовал тому, что я могу её держать.

Что я могу её разрушить.

Что я могу её обожать.

И тут в его глазах я увидел осознание. То, что я когда-то увидел в зеркале, глядя на свое отражение с письмом в руках. С тем самым, где ее отец отказывает мне в помолвке. Осознание собственной слабости и никчемности. Осознание, что я не сумел уберечь ее. Что она чуть не умерла по моей вине!

Секунда ярости пронзила меня, а я готов был свернуть шею Лиору.

Потому что сейчас он до боли напоминал того мальчика с портрета, который обожает мой дворецкий. Потому что он не сумел уберечь ее!

“Просто сожми пальцы! Она никогда не узнает, что это сделал ты… Просто сожми пальцы и все! — слышал я собственные мысли. — И тогда у нее не останется выбора… Она будет принадлежать только тебе! Тебе одному!”.

“Если ты убьешь его, я никогда не стану твоей!”, — пронеслось в голове, а я шумно втянул воздух, понимая, что от этой секунды зависит все.

Я разжал пальцы, а Лиор приземлился на ноги и пошатнулся, хватаясь за горло.

И попытался исцелиться.

Свет полился из его пальцев — тёплый, золотой, как утреннее солнце.

Я не двигался.

Пусть лечит.

Пусть исцеляет.

Пусть верит, что можно спасти её.

Пусть знает, что он не смог. Что он оказался неспособен. Пусть живет с этой мыслью. Пусть она его пожирает изнутри, как пламя.

Я убиваю, чтобы она осталась живой.

Я знал, кто и куда ее решил увезти.

Я поставил ногу на перила и раскинул крылья. Ярость сжигала изнутри, а я быстро догадался, почему Велен так резко решил покинуть бал.

Проведя рукой по лицу, я почувствовал, как на него ложится маска.

Я летел в сторону его поместья, как вдруг увидел карету. Черная точка двигалась по дороге с такой скоростью, на которую только были способны роскошные лошади.

Я пронесся над ними, понимая, что если я переверну карету, она может пострадать. Воздух вокруг меня замерзал, как будто сама зима сжималась от моей ярости. Снег на земле взрывался вверх — не от ветра, а от моего дыхания. Каждый взмах крыльев оставлял за собой трещины в воздухе, как будто пространство боялось меня.

Я не летел. Это был не полный оборот. Частичный.

Я разрывал собой ледяной воздух и ветер.

И если бы кто-то посмотрел вверх — он бы увидел не человека.

Он бы увидел призрак северного ветра, который несёт с собой смерть.

Я смотрела на документ — и переводила взгляд на Велена.

Он скрестил руки на груди, пальцы стучали по плечу — как часы, отсчитывающие последние секунды моей жизни.

Мне освободили одну руку до локтя.

В неё впихнули перо — холодное, тонкое, как кость.

— Давай, прекрати строить из себя недотрогу. Подписывай.