Книга Король призраков, страница 192 – Джульетт Кросс

Я снова поднялся на ноги, бросившись через поляну, но тело Уны поднялось в воздух, словно невидимые руки держали её. Я замер. Её ноги, руки и белый плащ свисали к земле, а волосы плавно поднимались в стороны. Изнутри её исходил луч зелёного света. Он пробивался сквозь её тёмно-синие брюки, тунику и кожу.

— Боги, — прошептала Кеффа за моей спиной.

Лучи зелёного света выстреливали из кончиков её пальцев и прядей волос, прорезая сгущающийся мрак поляны. Я вздрогнул, когда тонкий луч света скользнул по моей груди, оставив после себя ощущение глубокого утешения и спокойствия.

— Ты чувствуешь это? — спросил Сорин.

Я повернул голову и увидел, как мой второй командир улыбался, как дитя, его руки прижаты к груди, по которой пересекались несколько лучей зелёного света.

— Это похоже на рай, — пробормотал он, его глаза были словно пьяны от чувства.

Я огляделся, видя изумление на лицах всех моих Элитных.

— Она восходит, — сказала дриада.

Моё внимание вернулось к Уне, сердце замерло, когда я подумал, что дриада имела в виду её восхождение прямо в небеса к богам. Викс знал, что она этого заслуживает. Но она принадлежала мне. Она была моей.

Затем её запястья поднялись, их обвила верёвка золотого света. Уна вскрикнула от боли.

— Уна!

Я вновь бросился вперёд, готовясь использовать хлыст из фейского пламени, чтобы притянуть её обратно к земле, но её тело начало мягко опускаться само, и свет богини Эльски начал угасать.

Когда Уна оказалась на расстоянии вытянутой руки, я обхватил её за талию, притянув к себе. Эта мощная энергия вновь окатила меня волной умиротворяющего экстаза. Не того, что наполняет тело, когда наши души и тела соединяются, а того, что способен исцелить любую боль — болезнь тела или раны сердца.

— Уна, — прошептал я, надеясь, что она не потеряла сознание, как это бывало прежде.

Её глаза приоткрылись, сверкая насыщенным пурпуром — цветом новой магии внутри неё. Она улыбнулась:

— Можешь поставить меня на землю.

Я аккуратно поставил её на ноги. Уна подняла рукава своей блузки, и я увидел, что её запястья теперь полностью опоясаны золотыми рунами. Это был тонкий обруч шириной с палец, напоминающий те, что мы носили у основания рогов, но он окружал её запястья поверх древних браслетов с отметинами.

— Что это? — спросила она, её голос дрожал, пока она с восхищением разглядывала их.

Я мягко взял её за кисти, чтобы лучше рассмотреть руны. Последние из них, завершившие круг, заставили моё сердце учащённо биться.

— Эти руны означают «мать всех фейри». Но этот знак, обозначающий мать, с небольшой чертой на конце может значить ещё кое-что.

Её брови нахмурились.

— Что?

Я опустил взгляд и провёл пальцами по золотым обручам, обвивающим её запястья.

— Что это, Голл? — настойчиво спросила она.

Я склонился и мягко коснулся её губ в поцелуе.

— Это значит то, что я знал уже давно.

Я взял её за руку и повернулся к своим Элитным, которые с широко раскрытыми глазами наблюдали за нами, охваченные благоговейным трепетом.

— Элитные! — громогласно позвал я, эхом, разносившимся по поляне. Затем я поднял её руку, её плащ откинулся назад, а рукав скользнул вверх, обнажив её стройную руку и золотой обруч, возложенный богами. — Представляю вам Тиарриалуну Хартстоун Вербейн! Мою Мизру, мою жену, — я повернулся к ней, сердце замерло в горле, пока я провозглашал перед всеми: — и мою королеву!