Книга Король призраков, страница 95 – Джульетт Кросс

Она тихо принялась за работу. Я слышала, как она придвинула ванну к огню, но осталась лежать неподвижно, с закрытыми глазами.

Боль, которую я почувствовала, когда он вошёл в моё тело, не могла сравниться с болью, что пронзила меня, когда он покинул его. Я даже не осознавала, что после всего буду чувствовать себя именно так.

В тот короткий миг меня переполняли лишь дикая радость и эйфория от того, что я отдала ему своё тело. Но внезапный поток разочарования и горечи из-за его холодности захлестнул меня, разрушая всё.

Это была моя собственная глупость, что привела меня к этому. Его отторжение не означало, что я ошиблась в своём выборе. Непоколебимое чувство правильности содеянного всё ещё звучало во мне, как тихая песнь магии, убеждая, что я иду по верному пути. Мне нужно было оставить надежды на истинное соединение с Голлом и сосредоточиться на своей настоящей судьбе.

Внезапная резкая боль кольнула оба мои запястья. Я ахнула и резко села. Хава уже покинула комнату, вероятно, чтобы принести горячую воду, и я осталась одна, чтобы увидеть появившиеся отметины на своей коже.

На запястьях появились крохотные руны в виде зигзага, одинаковые на обеих руках. Я провела рукой, пытаясь стереть золотую краску, скрывавшую их, чтобы разглядеть получше. Я не знала этой руны и понятия не имела, что лунные фейри могут получить демонические метки от богов.

— Такого никогда не случалось раньше, — прошептала я, пристально глядя на крошечные, зигзагообразные знаки прямо над тонкими венами.

Да. Я была на правильном пути. Как Мизра Нортгалла, я должна была всё исправить.

ГЛАВА 23

УНА

Мы шли по садовой дорожке за рощей, где маргордовые деревья больше не плодоносили, а ухоженные вечнозелёные растения, окаймлявшие каменную тропу, были единственным цветом, контрастирующим с серым небом. Зима уже не за горами. Хава непринужденно болтала рядом со мной.

Прошло две недели с того дня, как состоялся Ритуал Сервиума, и две недели с тех пор, как я видела Голлайю. Моя печаль превратилась в гнев, но теперь она утихла, лишь едва кипя в глубине сознания. Его отказ ранил — больше, чем я ожидала, но я решила сосредоточиться на своей цели. Голлайя многократно повторял, что боги предписали мне быть его Мизрой, но я верила, что боги хотят от меня большего. Я была уверена в этом.

И сегодня я собиралась действовать.

Я оглянулась на Феррина и Мека, которые держались на почтительном расстоянии, следуя за нами, пока я шла прочь от ухоженного сада.

— Куда ты идёшь? — спросила Хава.

— Я никогда не ходила по этой тропе, — ответила я. На самом деле, я уже бывала здесь много лет назад. Мне хотелось увидеть ее собственными глазами.

— Там ничего нет, только статуя Гозриэля.

— Правда? — Это заинтриговало меня. — Покажи мне, Хава.

— Ну, она довольно красивая, — сообщила она, двигаясь немного вперёд по узкой каменной дорожке вправо, которая затем поворачивала вокруг задней части замка.

— Гозриэль Страж. Так значит, призрачные фейри почитают его? — спросила я.

— О, да. Он помощник Викса. Ну, для некоторых, — засмеялась она, когда мы вышли на открытую дворцовую площадку, не слишком отличавшуюся от той, на которой раньше стояла статуя Мизры. — Для других — он просто шут.

На железном пьедестале стояла бронзовая статуя Гозриэля, долгое пребывание на улице предало ей зелены оттенок. Он стоял на одной ноге, его мышцы напряжены, другая нога была согнута, как будто он собирался взлететь. Его крылья были как у ворона — того самого, в которого он превращался, когда странствовал по миру, исполняя поручения Викса и охраняя его владения. На его голове было два рога, а выражение лица было яростным, как у кого-то, кто находится в запале важного и срочного поручения.