Книга На пороге неба. Часть Вторая, страница 160 – Елена Янук

— Не понимаю, — сухо отозвался я. — У меня нет родственников.

— Ладно, расспросишь кого-нибудь, может, подскажут, где они будут праздновать. Спасибо за чай.

Хиль исчезла, на стол, кружась, упал пригласительный билет на бал-маскарад в императорском дворце Тирнака, столицы драконьей империи.

Я жадно подхватил тонкий листок из голубой позолоченной бумаги, и задумался.

Айонель

Все время пока мы плыли домой, Лео ходил за мной по пятам, пытаясь развеселить. Дик, наоборот, вообще не смеялся, зато постоянно ругал Игнира, при любом удобном случае напоминая мне, что тот делал с нами в академии.

Мама каждый раз со слезами меня обнимала с таким чувством, словно ее сердце обливалось кровью. Но вслух ничего не говорила, делая вид, что все в порядке. Наверно, что-то знает, но не говорит, чтобы не давить на меня.

И папа… то он ходил темнее тучи, и желая развлечь, только добавлял мне ненужных хлопот, постоянно устраивая праздники.

Я жила словно бы во сне. Мне было уже даже не больно. И это хорошо!

Лорена еще в академии оставила мне письмо, но я его проигнорировала, тогда мне было все равно. Чувства отсутствовали как таковые, это отупение здорово помогало вести себя так, словно ничего не произошло. Это было не умиротворение, нет, именно отупение. Я научилась улыбаться, без радости, болтать без смысла, и есть, не чувствуя вкуса.

Я жила словно в какой-то прозрачной оболочке, которая защищала меня от мира с его болью и предательством.

Месяц пути немного поколебал мою «стеклянную защиту», и я начала ощущать пустоту того места, которое в мой жизни когда-то занимал призрак, Армин.

Вот этого создания злого гения Игнира мне безумно не хватало. Я то и дело оборачивалась о чем-то ему рассказать или посмотреть на реакцию, но спохватившись, одергивала себя… А сердце не хотело с этим смиряться. Никак. И от этого мне становилось хуже.

Переплыв море, мы прибыли на наш остров.

Мое окружение продолжало использовать свою тактику развлечений. Но здесь, в отличие от корабля, было много места, где можно укрыться от всех, лечь на берегу и обо всем позабыть, понимая и принимая свое «окаменелое» бесчувствие, как благодатное спасение.

Но оно помогало все меньше.

Очень скоро я начала размышлять на тему Игнира и его обмана. И чувствовала сильную боль. Но эта боль теперь была почти терпимой. Теперь я могла с ней жить…

А сегодня вечером меня в спальне ждал сюрприз.

Я вернулась с моря и незаметно прошмыгнула по черной лестнице наверх, чтобы не столкнуться родными. Мне не хотелось их печалить своим кислым видом, а радовать было нечем. Привычно распахнула дверь в спальню, а там… На моей кровати, вытянув свои мягкие и пушисты лапы, лежала подросшая Топотушка.

На шее у нее висел ярко-синий бант и свернутая в свиток записка.

Я нетерпеливо разорвала место склейки и прочла.

«Она очень скучает по тебе»

Собака кинулась ко мне, принялась лизать выступившие слезы.

— Топотушечка… Ну что мне делать? Как принять это? Как жить с этим дальше…

Спасительное отупение окончательно исчезло. Стеклянная защита взорвалась мириадами осколков… Все вернулось на круги своя. И боль от обмана и потери тоже.

Никто не знал, откуда у меня появилась собака. Даже, если и догадывались, то молчали. Папа просто радовался, что я нашла себе применение, заботясь о щенке. Мама и Лео теперь смотрели на меня с надеждой. Дик, гладя забавного пса, когда никто не видел, при всех делал вид, что видеть Топотушку не может.