Книга Развод с ректором. Попаданка в жену дракона, страница 21 – Екатерина Гераскина

— Я… твоя истинная, Дарклэй. Боги наградили нас за мои страдания. Ты ведь тоже чувствуешь это?

Элизабет сидела на диване. Её кожа была словно фарфор. Она ждала ответа. Прижимала руку Дарклея к обнаженной груди и возбуждённо дышала.

— Смотри, — прошептала она срывающимся голосом. — Видишь, Лэй?.. Метка начала формироваться.

Он смотрел на неё. Без слов. Без малейшего движения.

И тогда она медленно повела его рукой по своей коже, обрисовывая верхние полушария, ведя по выпирающим ключицам. Остановила его руку на своей шее.

Она всё ещё сидела, закинув голову назад и преданно глядя ему в лицо.

Поза полного подчинения. Повиновения.

Моя собственная метка горела уже огнём.

Я сжимала губы, с трудом дышала,  прижимала ладонь к бедру — к тому месту, где пульсировала метка.

А Элизабет продолжала держать его руку на своей шее.

— Я твоя, — сбивчиво шептала она. — Я… просила. Молила богов. Ночи напролёт, мой лорд… Я страдала. Но я прошла их испытание… трудное… И после потери маленького лорда… Боги даровали мне связь с самым достойным. Ты ведь чувствуешь, да?

Дарклэй всё ещё молчал.

Не отдёргивал руку.

Не возражал.

Я закрыла рот ладонью, чтобы не закричать от боли. Моя метка на бедре полыхала так сильно, что я задохнулась от всхлипа…

Но даже тогда старалась не выдать себя.

Как она может быть истинной, если метка у меня?

Если именно от меня Дарклэй недавно едва не потерял голову…

Если именно из-за меня не мог справиться со своим зверем?

Если сейчас именно моя метка полыхает, а сердце разрывается!

Или я — как последняя романтическая дура — напридумывала себе?

Начиталась любовных историй, веря в шаблоны бульварного чтива об истинности у драконов!

А на самом деле… это жестокий мир.

— Я подарю тебе наследника, — продолжала Элизабет, её голос стал медовым, вязким. — Твоя жена бесплодна. Она не смогла понести даже за полгода вашей жизни. Она — пустая. А я смогу… Ты только отошли её подальше. А лучше — накажи. Я стану тебе самой лучшей женой, Лэй…

Шептала и шептала она.

— Позволь метке проявиться дальше… — шептала Элизабет, мягко прижимаясь к его руке, будто молила. — Не выжигай её. Позволь себе быть счастливым.

Её голос дрожал, но в нём звучала страсть, почти сладкая безумная решимость. Она перехватила его ладонь и терлась о нее как кошка, целовала его руку и шептала… шептала…

— Я так хочу чувствовать тебя… твоего дракона… — она провела ладонью по его груди. — Быть с тобой. Стать твоей. Я ведь драконица, в отличие от неё… проявленная. Мы разделим небо и жизнь. Возьми меня… Лэй. Позволь метке соединить нас.

Слова лились из неё, как мольба, как наваждение.

А он всё ещё молчал.

Не отталкивал.

Я сидела, стиснув зубы от боли, от бессилия. Моя метка горела в ответ — предательски, отчаянно. Горела на эту ложь! Ведь я здесь! Я — его!

Но он не слышал.

Он стоял и смотрел на обнажённую женщину, что умоляла его о связи, которую я ощущала всем телом.

И внутри что-то рушилось.

Я закрыла глаза.

Слёзы текли по щекам.

Я не могла больше смотреть. А я прикусила до боли губу, и капля крови сорвалась, потекла по подбородку.

Я отвернулась от пары, находящейся внизу.

Внизу раздалось сдавленное оханье, шелест платья. Дарклэй собирался запечатать метку. Я зажмурилась, закрыла уши, не желая слышать крики страсти.

Но…

Мои руки резко убрали от ушей.