Книга Влюблен без памяти, страница 100 – Ольга Лисенкова

Все взгляды схлестнулись на невозмутимом лице Юбера – с него не сходила издевательская услужливая полуулыбка. Выдержав паузу, камердинер обошел кресло и сел.

– Откуда об этом знаю я? – повторил он раздумчиво. – Да, откуда же мне знать? Я не ровесник твоему отцу, я значительно младше доктора Бальтазара. В силу возраста я не мог быть среди тех, кого посвятили в этот отвратительный заговор, верно?

Заметив, что слуга перешел с ним на «ты», Эдвард стиснул зубы. Марианна и Вивьен не сводили с Юбера глаз.

– Мы с тобой примерно ровесники, – напомнил Юбер. – Мадам Фонтен ты сообщил, что мерки для нового костюма можно снимать с меня, ведь у нас с тобой одинаковые фигуры, а лорду негоже полураздетым крутиться перед плебейками с мерной лентой. Было такое? Так откуда же мне знать твою тайну, Эдвард? Точнее, не Эдвард, а Генри. Точнее, не Генри, а…

Эдвард подался вперед.

– Анри.

– Анри! – воскликнул Эдвард, бледнея на глазах.

– Анри. Матушке нравились такие варианты имен. Анри…

– И Юбер!..

Камердинер с холодной улыбкой отвесил поклон.

– Точно.

Эдвард подскочил к нему, еле дыша от волнения.

– Анри и Юбер, – пробормотал он. – Так ты мой брат?

Марианна и Вивьен переглядывались, не зная, радоваться внезапному открытию или тревожиться: Юбер продолжал ломать комедию, видно, обида была слишком сильна. Эдвард схватил Юбера за плечи и потащил вверх – тот лениво встал.

– Ты мой брат! Ты мой брат! Ты мой брат! Вчера ты сказал, что думал, будто я притворяюсь, что ничего не помню, – как ты мог так думать?! – бушевал Эдвард. – Неужели ты мог подумать, что я способен на такое? Мне стерли память, стерли под корень, мне внушили, что я родился в этом особняке! Юбер! Ты пришел, ты нанялся ко мне на службу, ты помогал мне изо дня в день и все это время считал, что я притворяюсь?

Юбер пожал плечами.

– Никто не станет отказываться от титула и баснословного богатства по собственной воле. Два дома в одной только столице! Единственный наследник! Было бы совершенно невыгодно признавать брата в каком-то прощелыге, годном лишь на то, чтобы прислуживать своему господину, разве не так?

Он даже обернулся на Вивьен, как бы призывая ее подтвердить справедливость его слов.

– Юбер! – с упреком воскликнул Эдвард и тут же спохватился: – Мама! Матушке нравились такие имена – мама! Юбер, где наша мать?

Юбер сделал шаг назад и скрестил руки на груди.

– Наша мать мертва.

Эдвард прикрыл глаза и положил руку на сердце, чтобы его усмирить.

– Давно? – сказал он тихо.

– Недавно. Не прошло и года.

У Эдварда вырвался отчаянный стон.

– После этого я и устроился к тебе в камердинеры, – подсказал Юбер.

– Ты и писал эти анонимки!

– Да, к чему отпираться. Я надеялся, что у тебя проснется совесть! Ты не навещал мать, хотя она очень этого ждала, все время вспоминала о тебе. Надеялась. Юбер всегда был рядом, но Юбер ей был не так интересен. Она ждала тебя, Анри.

Эдвард взвыл.

– Она тебя не дождалась, – заключил Юбер с холодной яростью. – Тогда я решил отправиться к тебе, решил сам посмотреть, как поживает наш золотой мальчик. Как он будет вести себя, глядя в глаза родному брату.

Эдвард вцепился ему в плечи, посмотрел в глаза и принялся его трясти.

– Я – тебя – не узнаю! – прокричал он. – Я – ничего – не помню! Я не помню ничего, кроме этого проклятого дома! Я знаю, как зовут каждого чертова предка на каждом из этих чертовых портретов, и я не знаю, как зовут мою мать!