Книга Который кот подряд, страница 76 – Евгения Малинкина

– Не думаю, не хочу, отстань. – Даша покачала головой и зашла в лифт. – Давай как-нибудь в другой раз.

– Другого раза может и не быть, – то ли огорчился, то ли пригрозил Филипп, но Даша уже не слушала.

После пятого звонка дверь в конце концов распахнулась. На пороге стояла зарёванная Соня. Она схватила Дашу за рукав и втащила в прихожую.

– Наконец-то ты пришла! Я не знаю, что мне делать! Я пропала!

– Что случилось? – не поняла Даша.

– Я только что его убила!

– Призрак жены?

– Какой призрак? Поэта Флёрова я убила! Что теперь будет? Меня посадят в тюрьму, и Вадик меня бросит. А-а-а, он меня убьёт! Что я наделала?

– Ничего не понимаю! Где Ида Викторовна?

– Она ушла к сестре, как договаривались, а этот припёрся без предупреждения. Он меня убьёт!

– Кто?

– Вадимушка, мой дорогой, любимый, убьёт меня и правильно сделает! Из-за меня одни неприятности!

Соня зарыдала в голос и уткнулась в Дашино плечо. Та погладила её по голове, чем спровоцировала ещё большие всхлипывания и причитания. Несколько минут рыдающая никак не могла успокоиться. Когда всхлипы стали тише, Даша смогла наконец получить более или менее связные объяснения.

Произошло нечто из ряда вон: Соня ждала прихода Даши, для этого отпустила экономку, чтобы та не мешала серьёзному мероприятию по поиску и избавлению от призрака. Когда раздался звонок в дверь, Соня подумала, что пришла Даша. На самом деле приехал поэт-песенник Флёров, который имел обыкновение приезжать без предупреждения, в надежде, что в доме Диамантова его всегда примут с распростёртыми объятиями, напоят, накормят и спать уложат. Благо за годы сотрудничества он стал буквально членом семьи Вадима Петровича, братом. Даже родились они в один день, правда с разницей в пятнадцать лет, Флёров был старше.

Всю свою жизнь Флёров рифмовал строки, а Диамантов мастерски исполнял их на большой эстраде. Творческому союзу шёл не один десяток лет, как и их дружбе. Поэтому закадычный друг мог себе позволить приехать без предупреждения, как снег на голову. У Иды всегда водилась свежая выпечка, ради которой можно даже три часа от Приозерска до Питера трястись в такси. Мобильного телефона у восьмидесятилетнего поэта не было, потому что он планировал в добром здравии отпраздновать столетний юбилей, облучаться в его планы не входило. Вот такой сюрприз ожидал Соню, когда она считала, что открывала дверь Даше. Гость сразу же с порога пронёсся в туалет, потом попросил халат Вадима Петровича, потому что запачкал брюки чем-то в такси, их пришлось постирать. Где Ида? Уже сидя в халате в гостиной меж кадок с пальмами и фикусами, попивая хозяйский коньяк, гость узнал, что сытного ужина и выпечки не предвидится, потому что Ида взяла выходной, а его любимый друг и брат Диамантов и вовсе уехал на гастроли. Поэт очень расстроился. Но пассия пообещала накормить его.

– Этот старый пердун (Соня называла его только так) сказал, что я ничего, молоденькая, плотненькая, кровь с молоком! И ущипнул меня за задницу, представляешь?

Соня рассказала, как приготовила ему яичницу – больше ничего ей на ум не пришло, да и не умеет она готовить. Поперчила, посолила. Принесла. А этот пердун давай возмущаться – он яичницу по вечерам не ест, – но всё же ковырнул пару раз вилкой, а потом рот раскрыл и на Соню пальцем тычет! Задыхаться начал. Свалился со стула. Умер, в общем. А она, Соня, виновата – видать, переперчила. И не знает, что теперь делать.