Книга Забираю вас себе!, страница 14 – Тина Солнечная

— Спи, — выдохнула я, закрывая глаза.

Он не пошевелился.

А я, слушая размеренное биение его сердца под ухом, почти улыбнулась.

Мысль оборвалась, как только сон снова накрыл с головой, унося меня в спокойную темноту, впервые за долгое время не наполненную кошмарами или криками.

Я проснулась на его груди.

Плотно прижавшись к тёплому телу, которое, как оказалось, не только прекрасно массирует, но и чёртовски удобно для сна. Несколько секунд я просто лежала, не двигаясь, вдыхая едва уловимый запах — чуть пряный, тёплый, как поздняя осень, когда всё уже увяло, но солнце ещё греет. Было удивительно спокойно.

Когда я открыла глаза, первое, что увидела, были его глубокие, внимательные, темноватые… и слишком сосредоточенные глаза, изучающие меня с такой тщательностью, будто он пытался разгадать нечто важное.

И я, чёрт подери, ему улыбнулась. Просто взяла и подарила этому молчаливому, красивому созданию что-то мягкое и тёплое.

Он замер. Его дыхание стало чуть реже, взгляд едва заметно изменился. А я — я наконец включилась.

Лея Таша не улыбается рабам, идиотка.

Мгновенно опустила веки, выровняла лицо, стараясь сделать выражение лениво-величественным. Типа проснулась богиня и всё ещё решает — миловать или казнить.

Но вставать не хотелось совершенно. Вообще. Ни на грамм.

Под моей щекой всё ещё билось его сердце. Ровно, уверенно, как-то даже успокаивающе. Я глубже вдохнула и поняла, что отрываться от этого запаха — настоящее преступление.

Вот бы всегда так просыпаться… Хотя бы пару дней.

Но мысли не давали покоя. А с этим тоже нужно «обмениваться» энергией? Или он автономный?

Я покосилась на его лицо. Всё тот же сосредоточенный, почти безэмоциональный взгляд, но под ним — столько сдержанности, что захотелось уткнуться лбом в его шею и попросить ещё пять минут сна.

Как вообще всё это работает? У кого-то есть инструкция? Магия, ритуалы, обмен энергией, и эти его руки… Он ведь даже не сказал, целитель ли он. Хотя это уже очевидно. А может они все так умеют? Почему тогда они ходят в шрамах? Может я запрещаю им исцелять себя?

Молчание между нами становилось плотнее, и я поняла — если не скажу что-то первой, он не проронит ни слова. Он знал свою роль.

И почему-то это раздражало.

Не потому что он молчал, а потому что я не знала, что дальше. А Лея Таша, будь она на моём месте — знала бы. Она бы дала чёткую команду, подняла бы подбородок и послала его заниматься чем-то унизительным… или заманчивым.

Но я — Наташа — просто лежала на шикарном мужском теле и пыталась не показаться глупой.

Я села на постели. Медленно, стараясь не показывать, как в теле ломкой волной пронеслась дрожь. Поначалу рука сама потянулась за покрывалом — инстинктивное желание прикрыться, спрятаться, завернуться в хоть какую-то защиту. Но я остановила себя.

Нет. Не сейчас. Не здесь.

Они ведь уже видели меня голой и, наверняка, не только видели.

Сколько их вообще? Сколько таких, как он? Сколько мужчин называют меня "лея" и преклоняют колени?

Боже, у меня в голове тысяча вопросов, и ни одного ответа.

Где их брать? У кого спрашивать, если все боятся? И главное — как долго я здесь? На день? На месяц? На всю жизнь?

Пока я разматывала нити в голове, взгляд скользнул по его телу — и замер. На боку, чуть выше линии бедра, под углом, я увидела то, что прежде не замечала. Татуировка. Не слишком крупная, но выведенная точно и тонко. Завитки, символы, линии, будто живущие на коже — и не просто узор.