Книга Забираю вас себе!, страница 31 – Тина Солнечная

Он поднял голову, поцеловал меня в губы — нежно, но с остатком той же ярости, что только что захлёстывала нас обоих. Потом — в шею, задержавшись дыханием у самой кожи, и ниже — между грудей, оставляя на теле следы, которые никто не увидит, кроме меня.

Затем медленно отстранился, улёгся рядом, притянул меня к себе и выдохнул — глубоко, как будто сбрасывая остатки напряжения.

Я подалась вперёд, прижалась к нему, уткнувшись носом в шею. Вдохнула его запах. Такой он нравился мне куда больше. Без напряжения, без страха.

Рядом с ним так хотелось быть слабой. Хотелось быть не госпожой. Хотелось быть его.

— Лея… могу я задать вам вопрос? — его голос был тихим, почти не нарушающим утреннюю тишину.

— Можешь, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри что-то болезненно сжалось. Он снова был осторожен. Снова — покорен. Как будто силы, что обжигала нас обоих ещё мгновение назад, вовсе не было.

А мне… Мне она понравилась. Мне понравилось, каким он был, когда не боялся. Когда брал, не прося разрешения. Когда чувствовал себя не игрушкой, а мужчиной.

— Вы изменились, — тихо сказал он.

— Это не вопрос, Мей, — прошептала я, ловя его взгляд.

— Мей?

Он вздрогнул, удивлённо моргнув. Видимо, не ждал, что я назову его так.

— Что ты хотел спросить?

— Почему ваши… предпочтения изменились? — Голос у него дрогнул, и он провёл ладонью по моей руке, легко, лениво, но с тем напряжением, которое чувствуется в мускулах, в дыхании. Я прикусила губу, не сдержавшись — слишком приятно.

— Я об этом, — добавил он, чуть наклонившись ближе.

— Хочешь, я могу достать плеть? — усмехнулась я, хищно, хотя внутри всё дрогнуло от его взгляда.

— Не хочу, — прошептал он, снова целуя меня в шею, вызывая новый стон.

— Тогда что тебе не подходит?

— Ничего, — выдохнул он, а его рука скользнула по моей талии. — Я хочу, чтобы ты всегда была такой.

Он наклонился и без предупреждения вновь приник к моим губам. Не мягко. Не робко. А жадно. С какой-то новой уверенностью, с голодом, что накопился за годы тишины и покорности.

Поцелуй был собственническим, требовательным, будто он хотел доказать — себе или мне — что имеет право. Что теперь может. Что я позволю.

И я позволила.

Распахнулась навстречу. С той же страстью, с тем же жаром. Мои пальцы скользнули по его шее, зарылись в волосы, притянули ближе. Он застонал в губы, низко, хрипло, и в этом звуке была отчаянная благодарность, которой раньше не было.

Он прижимал меня к себе, будто боялся, что я передумаю. А я отвечала, сгорая в его руках, и не желая ничего, кроме него.

Он разорвал поцелуй, но не отстранился. Его лоб прижался к моему, дыхание тяжёлое, горячее. Его взгляд был обжигающим, и я чувствовала, как в нём разгорается решимость. Не просьба. Не сомнение. Желание — чистое, дикое, осознанное.

Я снова была под ним. Он смотрел мне в глаза, пока его рука ласкала меня между ног. Наблюдал за моей реакцией. Искал… Не знаю, что он там искал, но когда он раздвинул мне ноги и упер свой член в мои складочки, его бровь слегка приподнялась, явно ожидая, когда я спущу его на грешную землю, но не дождавшись этого, он едва заметно улыбнулся и рывком заполнил мое лоно.

Руки снова нашли моё тело, уверенные, требовательные. Он двигался как мужчина, которому больше не нужно спрашивать разрешения, потому что он уже чувствует ответ в каждом изгибе моего тела, в каждом стоне, что срывался с моих губ.