Книга Контракт Аделины, страница 112 – Тина Солнечная

Потому что он развлекался. Возможно, делал ставки на бои. Возможно, разглядывал рабынь. Я не хотел это представлять, но мозг всё равно рисовал слишком живо.

Следующий раунд начался ближе к трём. Я вышел, стоя у края зала, лишь для того, чтобы услышать объявление.

— Женщины. Домашние. Эстетические. Обслуживающие. Количество — сорок две. Возраст — от девятнадцати до тридцати двух.

Я даже не пошёл проверять. Это точно не Эви. Вернулся в лаунж, злясь уже даже не на ситуацию, а на сам факт, что приходится быть здесь. В этом змеином гнезде. Среди продавцов плоти.

Каждый час я снова выходил, снова ждал, снова слышал не то, что нужно.

На рассвете я уже знал это здание наизусть. Знал, где урна с замершим кофе. Где в стене трещина, похожая на крик. Где один из распорядителей любит прятаться, чтобы выпить из фляги.

И знал, что больше не выдержу.

Если и этот лот — не она…

В семь утра произошло изменение.

Голос ведущего стал чуть тише, но напряжённее. В зале повисло молчание.

— Следующий раунд — внеплановый. Особый лот из категории «Диковины». Сборный, частично конфискованный, частично — переданный добровольно. В этом блоке — уникальные экземпляры, не подходящие под стандартные классификации. Возраст, происхождение, специфика — разнится. Претендовать на лоты могут только те, кто прошёл биоскан и получил статус "прямого покупателя".

Сзади кто-то свистнул — мол, «наконец-то диковинки», — а у меня напряглись плечи.

Это мог быть тот самый. Не детский лот напрямую — но если кто-то хотел спрятать ребёнка, это был способ.

— Демоны, — пробормотал я и шагнул вперёд.

Эти лоты нельзя было осмотреть заранее. Не было ни клеток, ни выставочных стеклянных залов. Только сцена, тьма и списки, к которым не было доступа.

Я сел. На крайний стул, чуть в тени. Впервые за ночь — с настоящим волнением в груди.

Эви могла быть здесь.

Осталось только дождаться, когда её выведут.

Я сидел, как на иглах. Напряжение вибрировало внутри, будто жилы натянуты до предела. Один за другим на сцену выводили «лоты». Кто-то шёл, опустив глаза. Кто-то пытался не дрожать. Были и дети. Несколько. Каждый раз, когда показывали нового, сердце замирало. Каждая девочка с тёмными волосами и тонким лицом заставляла меня выпрямляться и всматриваться. Но это были не её глаза.

Не Эви.

До поры.

Когда на сцену вывели очередную фигуру — слишком маленькую, слишком тонкую, с заплаканным лицом, в рваном платьице, — я уже не дышал. Девочка подняла голову. Волосы спутаны, губы дрожат, лицо серое от пыли и страха. Но глаза… Глаза — это была она.

Эви.

Чёрт. Живая. Испуганная. Моя маленькая девочка.

Я вскочил. Все чувства переплелись в одно: ярость, облегчение, страх, нежность.

Рядом кто-то уже поднимал табличку, и я понял, что времени думать нет. Если я не выкуплю её, будет поздно. Пробраться за кулисы, устроить бойню, разнести всё к демонам — это всё вариант. Но сначала… сначала я должен попробовать по правилам. Это даст шанс увести её спокойно.

Я вскинул руку:

— Сто сорок.

— Сто пятьдесят, — ответил кто-то в толпе. Мужской голос. Рядом. Я попытался поймать его взгляд, но не увидел, кто именно сделал ставку.

— Сто восемьдесят.

— Двести.

— Двести тридцать.

— Двести пятьдесят.

Я стиснул зубы. Меня пытались перебить. Специально. Кто-то хотел её. Кто-то, кому плевать, что она ребёнок. Плевать, что она мой ребёнок.