Книга Охотница за Артефактами для Начальника Драконьей Полиции, страница 111 – Дарья Ковлева

Дикое желание, проснувшееся внутри, напугало сильнее, чем первое погружение в Бездну, и гипнотический морок окончательно развеялся. Я ударила блондина кулаком по больной спине, извернулась, разрывая поцелуй, а после заехала коленом в живот. Арон тут же согнулся, ослабив хватку, и я смогла выбраться на свободу.

— Айте… — выдохнул он, сморщившись от боли.

— Озабоченный придурок, — зло прошипела я, отползая подальше и чувствуя, как пылают губы, а внизу живота пульсирует предательский жар. Бездна!

Меж тем блондин тяжело вздохнул, а после бессовестно распластался на груди и больше не шевелился. Лицо его постепенно разгладилось, став безмятежным. Мне даже показалось, что уголки губ дракона застыли в полуулыбке. Это ещё больше разозлило.

Я вскочила и выбежала наружу, подставив лицо отрезвляющей прохладе, а когда немного отдышалась, прислонилась спиной к ледяному камню. Демоны сожри этого дракона. Я бросила взгляд на светлеющий край неба и подумала, что никакая напасть не заставит меня теперь подойти к блондину и разбудить. Пусть хоть потоп, хоть землетрясение, хоть конец света. Надо будет, сам проснётся, а если вздумает умереть, не мои проблемы.

Несмотря на то, что от последней мысли сердце тоскливо заныло, я упрямо вздёрнула подбородок. Пальцем не пошевелю, пусть сам себя спасает.

Дракон пролежал в беспамятстве до следующей ночи.

За это время я успела насобирать запас дров (кто знает, насколько ещё придётся задержаться?), обложить костёр камнями, осмотреть местность, забраться на скалы, почистить одежду, переплести волосы и привести мысли и чувства хоть в какой-то порядок.

Последнее далось с трудом.

Я медитировала, уходила в лёгкий транс, отжималась, но то и дело мыслями возвращалась к злосчастному поцелую. Случайному, бредовому и, скорее всего, предназначавшемуся не мне. Я ломала голову над «Айтэари, айтэ», это могло быть как словом на драконьем, так и именем, но всё-таки склонялась ко второму. Злилась на наглого дракона, а затем вспоминала вкус его горячих губ и проваливалась в яркие ощущения, от которых по телу вновь прокатывалось приятное томление.

После этого я злилась уже на себя, и всё начиналось заново.

Но где-то ближе к вечеру переполнявшие меня чувства притупились. Мне удалось отодвинуть произошедшее в дальний угол, благодаря чему я наконец-то заметила то, что весь день ускользало от моего внимания: после живой воды, голод практически не ощущался, а жажда перестала быть мучительной. И хотя неподалёку был ручей, и я нет-нет ходила в конец грота напиться, вчера это не слишком-то помогло.

Так что внезапное открытие вдохновило. Тем более блондин продолжал лежать в беспамятстве, слава Богам, живой, и даже издалека было ясно, что рана на спине затягивается, поэтому кто-то должен был стоять на страже. И когда пустоши вновь окутало темнотой, веки стали слипаться, а голова так и норовила куда-нибудь прилечь, я всё чаще возвращалась взглядом к бурдюку, уверенная, что новый глоток придаст сил и поможет взбодриться. Единственное, что меня останавливало — предстоящее испытание на Арене. Кто знает, с чем там придётся столкнуться? А потому глупо было тратить живую воду на естественные нужды.

Когда же стало совсем невыносимо держать вертикальное положение, я схватила кусок деревяшки, чтобы запустить в нагло дрыхнувшего дракона. Подходить к нему я по-прежнему не собиралась. Но тут он, наконец, соизволил подать признаки жизни и заворочался.