Книга Развод. Дракон, мы (не) твои, страница 20 – Натали Эмбер

Катрина и все остальные женщины в лазарете носят такие же платья. Мою одежду отнесли в кабинет Джека. Он пообещал, что ее вместе с чемоданом доставят ко мне в комнату.

Как я поняла со слов подруги, целителей в лазарете нет. Все они помогают раненным на поле боя. Однако силы целителей не бесконечны. Тех, кому не смогли помочь, привозят сюда.

— Здесь у нас приемная. А в левом крыле, — Катрина указывает рукой, — Лежат тяжело раненные. Правое крыло занимают кабинеты и столовая.

— А там что? — спрашиваю я, увидев лестницу наверх.

— На втором этаже лежат те, кто могут ходить, а на третьем — комнаты для элитных войск они почти всегда пустуют, потому что элиту редко привозят сюда. Только если целители не смогли им помочь на поле боя.

Ну да, как всегда — усмехаюсь про себя. Тех, кто посильнее и побогаче почти не привозят, зато для них выделен целый этаж.

— Лаборатория находится в подвале, — продолжает Катрина.

— Можно взглянуть? — с искренним любопытством спрашиваю я.

Меня, как аптекаря в прошлом, интересуют снадобья этого мира. Возможно, я с помощью своих знаний и опыта смогу помочь лекарям.

К сожалению, спуститься в лабораторию мы не успеваем.

— Быстрее, раненых привезли! — позади нас внезапно раздается голос Джека, — Катрина, за работу. А ты, новенькая, смотри внимательно и запоминай!

— В другой раз покажу, — шепчет Катрина в ответ на мой вопрос про лабораторию.

Мы отправляемся в приемную, где мне едва не становится плохо.

Зрелище оказалось далеко не для слабонервных. Не сказать, что я страшилась открытых ран или крови, но такого количества видеть еще не приходилось.

Практически у всех людей на теле зияли рваные раны, словно их нанесли когтями или острыми зубами. У кого-то и вовсе отсутствовали конечности.

— Не стой столбом, белоручка! — зовёт меня Лерой, тот самый худощавый парень, которого мы с Джеком встретили в холле, — Бери иглу и за работу!

Раны обрабатывали каким-то снадобьем, после чего зашивали. Помогали сначала тем, кто был не совсем безнадежен. Но больше всего меня впечатлили далеко не раны. Некоторые люди были буквально скованы страхом. Даже почти не реагировали, когда я пыталась с ними заговорить.

* * *

— Теперь ты понимаешь, почему я просила не навещать меня? — вздыхает Катрина и, дождавшись моего кивка, добавляет, — То, что ты видела сегодня ещё не самое страшное.

Она жила в казарме, переделанной в общежитие для лекарей. То самое бесплатное жилье, которое было обозначено в контракте. Уже после смены мы уставшие добрались к ней.

Нас встречала безликая серая комната с двумя кроватями и старым, потертым от времени платяным шкафом. Еще из мебели в комнате — две одинаковые прикроватные тумбы и письменный стол. У стола стоит чемодан с моими вещами. Платье, свернутое вместе с плащом, лежит на кровати.

— У моей соседки по комнате недавно закончился контракт, — поясняет Катрина, — Джек дал добро, и тебя заселили ко мне.

— Спасибо тебе, — с благодарностью обнимаю подругу, — Тётушка Ингрид ждёт твоего возвращения.

— Знаю, — вздыхает она, — До конца моего контракта осталось чуть меньше года. Однако я собираюсь его продлить.

— Но почему? — удивленно спрашиваю я, — Каждый день смотреть на такое…

— Понимаю, что отца уже не найти, но я хочу помочь тем, кого постигла его участь, — отвечает подруга.