Книга Развод. Дракон, мы (не) твои, страница 41 – Натали Эмбер

— Правда? — улыбаюсь, присаживаясь перед ним.

Такие огромные жуки вряд ли водятся даже в этом волшебном мире.

Благодарю Эмму за помощь, после чего увожу Конора домой. Малыш болтает без умолку. Рассказывает о своих приключениях во дворе, ненадолго отвлекая меня от грустных мыслей.

Всё так хорошо начиналось. Надеюсь, Генри больше не будет затрагивать эту тему, иначе… Иначе нам придётся искать новый дом.

— Оливер говорил, что они с папой часто ловят жуков, — Конор внезапно замолкает и смотрит на меня округлившимися глазами, — Мамочка, а где мой папа?

Сердце падает куда-то вниз. Я знала, что этот вопрос рано или поздно прозвучит. Но не ожидала, что это случится так скоро.

— Всё очень сложно малыш, — стараюсь подобрать слова, проводя пальцами по его мягким волосам, — Папа с нами больше не живёт.

— Но почему? — его бровки сдвигаются, образуя трогательную морщинку на переносице, — Папа больше не любит нас?

— Люди иногда расходятся и живут отдельно друг от друга, — вздыхаю я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, — Такое бывает.

Не могу сказать Конору правду. Не сейчас. Когда-нибудь он узнает, кто его настоящий отец. Надеюсь, тогда мой мальчик сможет понять меня.

Весь день я словно сама не своя. Вопросы Конора подобно острым кинжалам вскрыли старые раны, выпустив наружу поток болезненных воспоминаний. Каждая чёрточка в лице сына — его брови, глаза, даже то, как он хмурится — всё напоминает мне о Рейнольде.

Почему я не могу стереть его из памяти?

Забыть как страшный сон всё, что связано с ним...

Машинально перебираю сушёные травы на кухне. Осталось немного и можно ложиться спать.

— Мама, я хочу пить! — звонкий голосок вырывает меня из размышлений.

— Солнышко, почему ты босиком? — мягко упрекаю его, проводя ладонью по растрёпанным волосам, — Постой, да ты весь горишь!

Инстинктивно наклоняюсь и дотрагиваюсь губами до его лба. Температура явно выше нормы.

Только этого нам не хватало!

— Ничего, у мамочки есть волшебное лекарство, — стараюсь говорить бодро, хотя внутри всё сжимается от беспокойства.

Как хорошо, что сегодня я приготовила жаропонижающее снадобье из ивовой коры и липового цвета. Быстрым движением достаю бутылочку с полки и наливаю ее содержимое в глиняную кружку.

— Фу! Невкусно! — Конор морщит носик, как только делает первый глоток, и отталкивает кружку. Его лицо искажает гримаса отвращения.

— Не все лекарства бывают вкусными, милый, — мягко, но настойчиво перехватываю кружку, которую он пытался отодвинуть, — Но знаешь что? Как только жар спадёт, я испеку твой любимый клубничный пирог с хрустящим верхом, — вижу, как в его глазах вспыхивает интерес, — Ну что, по рукам?

Мой малыш тяжело вздыхает. Кажется, его разгорячённые щёки покраснели ещё сильнее. После недолгой внутренней борьбы он мужественно допивает горькое снадобье до конца.

Отношу его в постель, укутываю лоскутным одеялом, которое Эмма подарила нам на новоселье. Сижу рядом, пока его дыхание не становится ровным и глубоким. Только теперь позволяю себе расслабиться, ощущая, как усталость наваливается всей тяжестью.

«Папа больше не любит нас?» — эхом звучат в голове слова сына.

Рейнольд сейчас где-то там, в своём королевстве, окружённый вниманием придворных и новой жёны. А я здесь, в этой скромной деревушке, с сыном, которого он даже не узнал, когда наши пути случайно пересеклись.