Онлайн книга «Эсперанса»
|
Только бы не разбудить. Ночь не закончилась, время есть. Он проснется, улыбнется, потянется, обнимет и… она никуда не уйдет. Девушка заставила себя подняться и двинулась вдоль берега, не оборачиваясь. * * * Ее ждали. Договор дороже денег… Денег не было, да и у кого в поселении они есть? Связи с материком зыбкие, как песчаные постройки, что сооружали дети на берегу. Не любят тут пришлых. Терпят, торгуют, но не привечают. Кто-то уплывал, пытаясь наладить жизнь в других местах, но чаще возвращались. Строили дома, семьи создавали. Так и жили. Тут все проще, честнее. Крыша, лодка и семья. Что еще нужно? Поклонялись Морскому духу — попробуй, на Большой земле упомяни — там свои боги. Морской дух бывал беспощаден — скольких смельчаков забрал! Страшный. И не страшный. Вечный. Он давал жизнь. Море давало и кормило. Морской Дух и его чудовища. Одна из легенд гласила, что он принимает облик человека, ищет по ночам девушек, забирает в море, и там, в глубине, где светятся отростки у глубоководных рыб, сжирает заживо. Не верила. Не могло такого быть. Он зла ей не причинил. Только ласку дарил, ракушки приносил дивные, невиданные — она продавала, выменивала. С Большой земли приплывали за чудными ракушками и камушками. Лодки-то у нее не было, пришлось продать, когда родители погибли. Однажды пришлось пару ракушек на берегу оставить — ведь странно, что только она одна их находит. Надо, чтобы и другим попались. Берегла его, и тайну их берегла, и любовь его… любовь ли? Теперь пообещала помочь в обмен… им — сокровища, ей — сердце любимого. Кругом обмен — тошно. Только он один не просил ничего. Только ее, а себя она отдавала с радостью. Остановилась. Последний шаг сделать страшно. Пятеро молодчиков — отъявленных драчунов и бедокуров, пятеро головорезов. Говорили, что, когда они пропадают, творят нечто страшное на Большой земле. Она не верила. Ведь среди них — Грейв[19], добрый друг, Грейв, почти брат. Убийств в поселении не случалось никогда, она и представить не могла, разве можно лишить жизни просто так? Жизнь и так тяжела и жестока, достаточно гибели людей в море… — Пеара[20]? Пришла. Шайн-Перл[21]не любила этот вариант имени. Не понимала, почему называет так. После возвращения из дальних стран стал называть ее «Пеара», и никак иначе. Прозвище приклеилось, а полное имя было слишком незвучным. Некогда развозить — Шайн-Перл… Хотя ее всегда звали просто «Шайни». В поселении говорили, когда родилась, особым светом светился горизонт — и люди чурались слишком красивой девочки с сияющей кожей и удивительным цветом волос — бело-серебристым, как створки раковин. Сколько их в детстве приносил Грейв… друг — самый близкий. Почти брат. Отцу не нравился Грейв. Говорил, кровь у него плохая. Родители у него пришлые, с Большой земли, а почему — не знает никто. Не понимала Шайни разговоров про плохую кровь. Какая разница, вся кровь — красная. Вот только у чудовища ее кровь — морская вода. — Пеа-а-ра. Еще раз повторил, как на языке прокатил. Грейв заулыбался так, что сердце зашлось в предчувствии, сжалось, словно под воду провалилась и не выплыть, не вздохнуть, больно, давит. Тот, другой, звал иначе: — Шайни… Как ветер по побережью. Тепло, согревающе, как закатное солнышко. Теперь тот, другой, приносил ей раковины. Тот, другой, стал для нее всем — другом, братом, любимым. Единственным, ради которого бросала все — и неслась на берег, едва заслышав внутри себя: |