Онлайн книга «Эсперанса»
|
…И невдомек вам, что кто-то невидимый дергает за ниточки и управляет вами. Вам кажется, что вы сами творите свою судьбу. Но только это не так. Что я сказал? Нет-нет, вам послышалось! Старческое брюзжание, не более того. Так вот, их судьба, судьба моих кукол, предрешена, предопределена. Когда они сыграют роль до конца, выложатся сполна, опустошатся, откроют перед зрителями все потаенные уголки души, все мечты, достоинства и пороки, я спрячу их в шкаф, и, безмолвные и бездумные, они окунутся в небытие, лишенные возможности чувствовать и двигаться. И, может быть, они понадобятся мне для следующей сказки. А может, и нет, и на смену им придут другие, — новые, яркие, в хрустящих кружевах и бархатных камзолах. Но нет, их роль еще не сыграна до конца! И я вытаскиваю их из пыльного сундука, и, тронув крестовину, снисходительно наблюдаю, как куклы поднимают головы, разглядывают собственные руки, пересчитывают пальцы, подносят их близко к глазам, словно видя их впервые и изумляясь, что на каждой руке по целых пять, и они — двигаются. Трогают лица друг друга — нежно прикасаются гуттаперчевыми пальцами к щекам и губам, радуясь, что их собратья живы, двигаются, чувствуют. Куклы-девушки плачут, взрослые стараются сдержать эмоции, дети носятся, как… дети. Но все попросту не верят в то, что они когда-то были мертвы. Не знают. Коротка кукольная память — от сказки до сказки. Они двигаются, они снова живы. Озираются вокруг, с радостью узнавая знакомые лица, весело хлопая друг друга по плечу или обнимая, целуя в обе щеки старых приятелей. Спрашивают, как дела, что произошло нового — словно и не лежали они в темном сундуке, мертвые и безмолвные, словно не вытащили их на свет вот только что — нет, они жили, они живы! Они чувствуют, и, может, между кем-то из них проскочит совсем особая, чувственная, любовная искорка. И тогда я расскажу внимательным зрителям историю любви — может быть, счастливую. А может быть, печальную. Как мне вздумается. Я, это я, дергая за ниточки, заставляю их думать, чувствовать, любить и ненавидеть. Кто-то проводит другого равнодушным взглядом, потому что забыл за время, проведенное в глубине сундука, и не вспомнит больше. Потому что я велел так — забыть. Пожмут плечами — кто таков, и пойдут дальше… вершить историю, автор которой — я. Ну, что скажете? Ничего вам все это не напоминает? Неужели не напоминает, подумайте хорошенько! Ну, да ладно. Вам туда — да, идите-идите, конечно. Всего доброго! Только приходите обязательно! Мы приготовили столько интересного. Скажу по секрету — в этот раз мы привезли с десяток диковинных существ, клянусь, таких вы раньше не видели! Ярмарка не так часто приезжает в ваш городок, верно? Приходите! Ах, вам неинтересно… Ну и ладно, ваше право. Все равно, приходите. Будет весело! И детей ваших приводите, и жену вашу… …Может, оно и к лучшему — не знать, что и тобой кто-то управляет, умело дергая за прочные ниточки, намертво привязанные к твоим ногам, рукам, голове. Вот только к душе не всегда удается привязать ниточку. Я так и не понял до сих пор — почему?… …Старый кукловод вернулся в свою повозку. Он не купил ни хлеба, ни масла, ни мяса — вовсе не за этим он выбирался в город. Под пыльным пологом, в полумраке, разбиваемом солнечными лучами, смело рвущимися через дыры в ткани и щели фургончика, молча и сосредоточенно он глядел на деревянные, глиняные и тряпичные заготовки — туловища, руки, головы. Пустые глазницы ждали, когда же им будут подарены блестящие бусины, чтобы заморгать и воззриться на белый свет. Какого цвета будут глаза у новой куклы? Кукловод еще не знал. Кто будет его новой куклой — мужчина, женщина, юноша или прекрасная девушка, он не знал тоже. |