Книга Темный голод, страница 95 – Кэтрин Диан

Он ненавидел реагировать. Это напоминало ему о десятилетиях, проведённых в Замке, когда у него отродясь не было свободы начинать, а только возможность выбирать, как реагировать на действия других.

Это всё, что он делал сегодня вечером. Реагировал, и не так, как ему хотелось.

Почему, чёрт возьми, он не был более сдержан в своих словах с Мирой? Почему, чёрт возьми, он просто не ушёл от неё?

Он ненавидел чувствовать себя выставленным напоказ, как будто кто-то видел больше, чем ему хотелось. Он предпочитал соблюдать свои границы, избегать внимания.

Одно нежное прикосновение, и он практически излил ей своё грёбаное сердце. Иисусе.

На самом деле, он знал, что по сути сказал не так уж много, но она похожа на чёртова экстрасенса, как будто ей не нужны его слова, чтобы она узнала всё, что он чувствовал.

Нокс не хотел, чтобы Мира или кто-либо ещё знал, насколько он был уязвлён, насколько расстроен и пристыжен.

Потому что он подвёл свою пару.

Сердце Нокса, казалось, сжалось само по себе, словно умирающее существо.

Если бы только он лучше держал себя в руках, не вёл себя как маленькая сучка. Ну, была она груба во время секса, и что? В этом нет ничего особенного. В прошлом у него был и более грубый секс. Ему нравился грубый секс.

Он не понимал, почему этот случай так сильно его задел. Но «почему» на самом деле не имело значения. Он не имел значения. Только Клэр имела значение, и он, чёрт возьми, подвёл её.

Он подвёл свою пару.

Разум Нокса отключился.

Раздался звуковой сигнал, и его ослепили фары.

— Чёрт! — он выехал на встречную полосу. — Бл*дь!

По крайней мере, это немного ускорило его сердцебиение, заставило мыслить яснее. Ему не следовало садиться за руль. Он не должен был находиться здесь.

Обычно, когда ему нужно было прийти в себя, он охотился. Но сейчас у него не было сил. Даже до грёбаной катастрофы с Клэр он чувствовал себя так, как сейчас — вот почему и произошла эта грёбаная катастрофа.

Господи, ему казалось, что его сердце весит целую тонну.

Как в тот раз. После того, как он вернулся к своей матери.

В ту ночь исполнилось ровно сорок лет с тех пор, как он видел её в последний раз, с той ночи, когда Дутерианы забрали его в уплату карточного долга его отца. Его отца в то время не было дома, возможно, он прятался, возможно, был пьян, и его мать горько плакала, когда они бросили Нокса на пол и связали его.

Тогда он всё ещё был её сыном.

Она хотела его, плакала о нём. Она… любила его… тогда.

Позже, после того, как Замок сгорел, он вернулся в тот маленький домик, в котором родился. Не сразу. Сначала ему потребовалось время. Но, в конце концов, он должен был увидеть её.

Но пути назад не было. Он усвоил этот урок той ночью.

Он колебался на прогнившем крыльце оштукатуренного дома с осыпающейся соломенной крышей. Во дворе паслись козы. Должно быть, было лето, потому что у них были козлята. Один козлёнок выбрался из-за того, что забор был сломан.

Он вспомнил, что думал, как бы починить забор для неё.

Она подошла к двери с керосиновой лампой, держа её высоко, чтобы видеть его. Она не была крупной женщиной. Его отец был здоровенным мужчиной. Похоже, его отец умер.

Нокс всё ещё помнил лицо своей матери, гладкое и прекрасное, каким оно было в его памяти. Как будто ничего не изменилось.

«Кто ты? — потребовала. — Что тебе надо?»