Книга Ни слова, господин министр!, страница 217 – Наталья Варварова

— Исключено. Никакого короля. Он не прикоснется ко мне и не подойдет к моему ребенку. И с чего вы взяли, что родится мальчик? Это будет девочка — целительница, как мама, или Светоч, как я… Уйду рожать в леса. Четыре стихии меня поддержат, моя магия при мне. И даже тьма на нашей стороне. Поможет, я не сомневаюсь.

Я попробовала подняться, и они усладили меня между собой. Мама проверила, нет ли у меня жара.

— Ты понимаешь, на что себя обрекаешь? Мы могли бы уехать. Ты бы вышла замуж, родила прекрасных, даровитых детей. Изредка мучилась бы кошмарами, но жила в безопасности и в любви…

— Я же сказала, что справлюсь. Научусь вязать или шить. Или продавать заряженную воду. Или, например, готовить удобрения, усиливать действия снадобий… Не пропадем.

Клавдия замахала руками.

— Фантазии в сторону. Оливия, во время беременности и еще лет пять будет очень тяжело, если ты намерена избежать огласки и отказаться от участия Стефана. Ты не сможешь покинуть Фересию, потому что малыш погибнет сразу же. Что дальше — надо смотреть. Тебе придется выйти здесь замуж. У меня есть идеальный кандидат, но о тихой идиллии сразу забудь. Ты не избежишь внимания света, останешься рисковать на виду у Стефана и у Родерика… Если честно, я не знаю случаев, когда отцовство Конрадов удалось скрыть. Однако здесь много «но». Главное, выстоять в ближайшие годы… Я организую для комиссии несколько ложных магических тестов. Они же попадут на стол к королю. Впрочем, Оливия, действовать будешь по ситуации. Все предусмотреть мы не сможем.

Я смяла платье на коленях. Пропускала струящуюся ткань сквозь пальцы, снова одергивала. Они ждали ответа прямо сейчас.

— Готова ли ты на такую жертву ради ребенка, которого, по сути, еще нет… Без гарантий для него и для тебя. Рискуя снова оказаться в лапах мерзавца. Оливия? — голос мамы дрожал.

Она предчувствовала ответ и не верила в него.

— Мамочка, все получится. Пускай Конрады разбираются между собой. Я сохраню свою кроху. Какие дети, рожденные в любви? Я не посмотрю на другого мужчину, кроме Родерика… И на него уже не посмотрю. Зато мой малыш при мне.

Целительница вздохнула, а потом прикрыла глаза.

— Вы сумасшедшие, обе. Но что я могу сделать?

В тот вечер мы плакали втроем. Так и случились проводы отца, ведь каждая из нас о нем не забывала. Потом целых несколько дней меня никто не трогал.

Дело в том, что Родерику стало хуже. У него воспалились почти зажившие раны, магия подчинялась князю с трудом, и мама срочно вернулась в госпиталь. Ее и без темного мага там заждались. И Робертина, кое-как разобравшись с семейными горестями, со свойственной ей самоотдачей погрузилась в работу.

Для меня же наступил период затишья. Обещанная тяжелейшая беременность давала о себе знать разве что тошнотой и головокружениями. С утра и до вечера я валялась в постели и перечитывала старинные легенды на разных языках нашего мира.

Как ни странно, за князя я переживала не так сильно, как за маму. Его осложнения стали следствием внутреннего раздрая. Только он принял решение и назвал меня своей невестой, как выяснилось, что брак мне вовсе не нужен.

Родерик от природы не был излишне уверен в себе. Скорее, наоборот. К тому же те препараты, которые давали ему сейчас, чтобы сбить с толку, не только снижали концентрацию, но и притупляли эмоции. Их обычно принимали те, кто переживал утрату… Но если разум обмануть можно, то магию и даже тело — сложнее.