Онлайн книга «Не учите меня, канцлер!»
|
«Запрещенным» этот кусок территории стал отнюдь не из-за зельеваров, а потому что школа была основана на месте древнего урочища ларгов. И Торстонсон хранил здесь заряженные духом предков — или что-то вроде — побрякушки. Его семейство верило, что внутрь в своем уме никто не войдет. Поэтому на эту часть двора смотрели окна еще и алхимиков, взрывателей-экспериментаторов и кучи других кабинетов, мимо которых и по коридору пройти было страшно. Я не стала Айвару даже предлагать соваться за ограждение. Во всей школе возможность прохода только у меня — закреплена браслетом на правой руке. Да, я имела полный доступ. Могла бы вламываться даже в личные покои Его милости ларга. Но мне совершенно не интересно, какого цвета простыни в спальне Торстонсона. Запретная зона вообще не отличалась от остальной территории. Я свободно вошла в нее — энергетическое поле пропустило, даже не дрогнув. Зеленела аккуратная травка, потому что канцлер регулярно отправлял человека подровнять газон. Роились пчелы, разная мошкара. Ну, и торчали три дерева, на одно из которых забралась полосатая котейка. Как спокойно. Звуки глушились просто идеально. Если бы можно поставить скамейку, то я бы ходила сюда отдыхать в тишине после рабочего дня. Однако кошка моего настроения не разделяла. Она залезла на самый край ветки — действительно, чрезвычайно близко к окну зельеваров. Видимо, собиралась заскочить туда, но от ядовитых паров поплохело. Сейчас она стояла, выгнув спину, и тихонько шипела. Ее пошатывало, однако когти, слава Краку, запустила глубоко. Это уровень четвертого этажа, и лезть на дерево — не вариант. Будь я обычным магом Лондиниума — так в этом мире назывался мой — то вся задача свелась бы к щелчку пальцев. Элидиумские маги тоже справились бы на раз. Допустим, единожды свистнув. Это, кстати, давний схоластический спор, где магии больше — у них или у нас. Сейчас ученые обоих миров пришли к заключению, что все зависит от того, как планиды встанут на небосводе. То Лондиниум напитается магией на десять — двадцать процентов значительнее, а Элидиум ослабнет ровно на тот же объем, то, напротив, все запустится в обратную сторону. Оба мира — двойники, то есть связаны между собой. И для их равновесия важно, чтобы преимущества в количестве энергии не получал ни один. Так, наш величайший темный маг, Родерик Конрад, по жуткой своей силе примерно соответствовал троюродному братцу из Элидиума, то есть Торстону Торстонсону. А уж кто из них сильнее, надеюсь, мы никогда не узнаем. Война привела бы оба мира к катастрофе. Сколько таких обезлюдевших двойников дрейфовали по просторам универсума, навсегда свернув со своего пути… Ой, кошка же! Да, проблема кошки заключалась в том, что я и магом-то по сути не являлась, и в неудачные дни называла себя не чародейкой, а иллюзионистской. Но только шепотом. Потому что для своих учеников я редчайший пример баланса всех четырех стихий, помноженного на умение плести чары из слов. Да-да, звуки в моем исполнении обретали смысл, а вместе с тем и силу менять мир… Оп-па. Покряхтев про себя, я кое-как подняла тело в воздух. Хорошо, что торопилась и позавтракала одним тостом с джемом. Крупицы магии, усиливаемые артефактами, все-таки позволили мне взлететь и тяжело плюхнуться на соседнюю с животиной ветку. |