Книга Станешь моей истинной!, страница 93 – Лана Воронецкая

Беляна злилась. Голубой свет из глаз брызгал по сторонам.

Мне было жалко Беляну, но в то же время я переживала за ведьму, которая стояла напротив неё и смотрела в голубые глаза.

Ректор зашептал мне в голове: «Эти чары действуют лишь на людей, да на очень слабую драконью личность. Ну, есть еще такой эффект, что чары могут усилить мысли или чувства дракона, если они и так есть у того в голове или сердце. То есть, если Беляна кому-то нравится, то может внушить такому дракону, что он без ума от неё. Не переживай за верховную ведьму. Ей точно ничего не будет».

Беляна продолжала свою исповедь, словно понимала, что ей пришёл конец, и решила напоследок выговориться.

— Накер-урод. Я всегда ненавидела его. С той минуты, как он прикоснулся ко мне. Отец заставил меня пройти инициацию с ним, но я не хотела. Я плакала и просила не трогать! Умоляла его. Но он напоил меня рогом Единорога, чтобы я ничего толком не понимала и не чувствовала. Он имел меня целые сутки. А потом я очнулась у целителей. Несколько дней терпела боль. Болело тело. Болела душа. А мой любимый парень отвернулся. А еще он решил проучить меня и сделал предложение выйти замуж моей подруге, — она сверкнула глазами в сторону Василисы.

Я чувствовала, как застыл ректор Луцер, как окаменели его мышцы, как ему было больно. Я забрала часть этой боли себе. Что у них там произошло?

Я чувствовала, как он сокрушается внутри, как болезненно сжимается его сердце, как подкрадывается чувство вины. И даже сквозь его ментальный блок, я слышала, как он безостановочно шепчет: «я не знал… не знал…»

В зале стояла такая тишина, что было слышно ветер за окном. Никто не смел вставить слово или перебить. Беляна продолжала:

— После моего внушения у Накера никогда не вставал. Я не хотела, чтобы он еще кому-нибудь заделал ребенка, как мне. Но он умудрился обрюхатить человечку –ту, которая оказалась его истинной. Моё внушение дало временный сбой. Даже такой твари, как Накер, судьба подарила шанс встретить свою истинную. Почему не мне? Разве это справедливо? И, что стало бы со мной, когда у Накера появилась дрянная человечка? Я сделала так, чтобы он забыл её. Я тоже внушала ему целыми сутками, поила рогом Единорога и снова внушала. И каждое утро потом проверяла, что он забыл её.

Она прищурилась и уставилась на Малори:

— А ты –предатель! Ты за моей спиной таскал вонючей человечке кровь. Отпаивал её и ребенка Накера. Лучше бы они сдохли!

Малори сделался бледнее простыни. Он стоял с выпученными глазами и приоткрытым ртом. Я еще никогда не видела таких круглых глаз, так высоко задранных бровей, такого вытянувшегося лица.

— Да, когда я узнала о твоем предательстве, то внушила, что вонючая человечка, дочка Накера –твоя истинная. Потому что они выжили, и Совет драконов отследил её появление. У них все бастарды на контроле. Они не позволили бы избавиться от драконьего отродья.

Я поёжилась. О, Магинечка! Это она обо мне?

Ректор снова крепко меня сжал, закопался носом в волосы, легонечко поцеловал, успокаивая.

— Зачем? — растерянно спросил Малори.

Сначала у Беляны мелко задрожали плечи, губы скривились в беззвучном смехе. А потом и вовсе тихонечко засмеялась вслух.

— На всякий случай. Если бы Накер когда-нибудь узнал о дочери, не хотела, чтобы она претендовала на наследство. Не хотела, чтобы Накер бросил меня ради истинной. Ведь, однажды мое внушение уже дало сбой. Хотела, чтобы ты уволок девчонку куда-нибудь подальше… Ты всегда умилял желанием иметь детей, — смех Беляны походил больше на невыплаканные рыдания, но она кривила лицо в злорадной ухмылке.