Книга Станешь моей истинной!, страница 94 – Лана Воронецкая

— Ты бы заделал ей дракончика… Где-нибудь подальше от нас. Мне и одного нахлебника за глаза хватает. Брайли – бастард. Я никогда его не любила. Я не хотела его появления на свет. Меня заставили. Драконий Совет не дал мне выбора. Разве о такой судьбе я мечтала? Разве мечтала я воспитывать драконье отродье?

Из дальнего конца залы раздался дрожащий неуверенный голос:

— Мама?

В залу вело несколько входов. Никто не заметил, как через один из них вошло еще двое: Брайли с отцом – Накером.

Беляна посмотрела на сына, склонила голову к плечу, протянула:

— О, Брайли. Мне так жаль… — по лицу не было заметно, что ей о чём-то жаль. — Милый, тебе давно пора повзрослеть. Я даже рада, что ты всё слышал. Я не хочу, чтобы ты жил в розовых иллюзиях, как когда-то в молодости я. Жизнь жестока и несправедлива. Не распускай нюни, не проявляй жалость. Или приготовься получать по зубам, — она брезгливо сморщилась. — Впрочем, тебе не привыкать. Ты вырос слабым, тщедушным подхалимом. Я разочарована.

И тут её настроение резко переменилось. Вмиг лицо стало серьезным и крайне сосредоточенным. Глаза вспыхнули ярким голубым лазуритом:

— Накер, помоги уже мне.

Всё произошло за несколько секунд. Я успела лишь хлопнуть глазами от удивления.

Накер бросился через залу, он снова был под влиянием Беляны, спешил выполнить приказ. Но его и на пару метров не подпустили к белобрысой стерве, скрутили гвардейцы Архимага. Он рычал и брыкался, пока одна из ведьм не прикоснулась к его лбу, погружая в сон. Тело дракона обмякло в руках стражей.

Верховная ведьма покачала головой, вздохнула и обратилась к Беляне:

— Это хорошо, что ты облегчила душу, девочка. Хорошо. Перед смертью, это полезно. Душа становится легче, ей легче преодолеть предстоящее перерождение.

Вмешался Архимаг:

— Именем Драконьего Совета, остановите балаган, вы не имеете права лишать кого-либо жизни. Этой женщине предстоит предстать перед драконьим судом.

Ведьма невозмутимо ответила:

— Она не доживёт. Смотри на её ауру.

Даже я, недоучка с первого курса, смогла рассмотреть внутренним зрением, что черные ручейки обвились вокруг белоснежной шеи.

Верховная договорила:

— Ведьмы не могут отбирать жизнь. Мы лишь можем перераспределять энергии и восстанавливать баланс.

С другого конца залы раздался встревоженный голос Брайли:

— Так восстановите баланс, — он поспешил к ведьме. — Неужели вы позволите ей умереть? Разве вы не должны защищать жизнь?

Беляна выплюнула горькие слова:

— Это они виноваты Брайли. Все врут. Все лицемерят. Никому не верь.

Ведьма не слушала Беляну, она повернулась к Брайли:

— Мы всегда стремимся сохранить жизнь. Но есть законы сохранения энергии. Ничего ниоткуда не появляется и никуда не исчезает просто так. Своими поступками, мыслями, действиями, твоя мать сама привела ауру к такому состоянию.

Брайли настырно попросил:

— Так исправьте. Помогите ей.

— Та защищаешь её после всего, что узнал?

— Она – моя мать, — Брайли не смотрел на Беляну, он умоляюще всматривался в лицо Верховной ведьмы.

А потом плюхнулся перед ней на колени.

— Возьмите мою жизнь. Я не хочу, чтобы она умирала. Помогите ей.

Я поверить не могла. Этот растяпа, шестрека, прихвостень шайки «древнейших» собирался отдать свою жизнь за стервозную мать, которая его ненавидела?

Брайли не повернулся к Беляне, но сказал именно ей: