Книга Единственная для Повелителя Дракона, страница 75 – Лана Воронецкая

Вот это новость. Это тот самый алхимик, про которого рассказывал Повелитель? Тот, в кого вселился Ракшас, тело которого так и не нашли?

-Какими судьбами, друг? И где ты пропадал? Мы повсюду тебя разыскивали.

Мужчины крепко обнялись, как старые друзья, не видевшиеся несколько лет.

-Долгая история. Поделюсь подробностями за чашечкой горячительного.

Карим посмотрел на меня и покачал головой:

-Вот, несносная егоза. Я же просил не лезть под руку Ракшасу. Я же кричал тебе, что надо поговорить, что я все вспомнил.

Я разглядывала Карима в недоумении. Так панибратски обнимается с Повелителем, вычитывает мне нравоучения. Как он тут вообще оказался?

-Вы прилетели на драконе? –только и смогла выговорить очевидное.

-Хм, у нас давние счеты с Ракшасом, -Карим вытянул руку и сжал кулак в воздухе.

Дракон зашипел и закопался мордой глубже в песок.

-Ты, что, управляешь темным драконом?

-Сначала, эта зверина управляла мной. Несколько лет. Я достаточно изучил его, чтобы перехватить контроль. Но сил не хватало. Пока не подпитался от тебя, айна, -Карим подмигнул. –Ракшас просчитался, когда решил преследовать тебя в моем теле. Сознание стало просыпаться вместе с тем, как проявились твои силы, Итар.

На ум пришли слова старой Катар. Что-то о том, что рядом с айной залечиваются душевные раны и проявляется или меняется сущность. Должно быть, это очень тяжело, когда ты одержим и не принадлежишь себе. Особенно в те моменты, когда осознаешь это.

Повелитель похлопал Карима по плечу:

-Горе-экспериментатор. Говорил же тебе, не стоит играть с тьмой.

Карим, который оказался алхимиком Повелителя, поднял указательный палец вверх, многозначительно произнес:

-Наука прежде всего. Все-таки я нашел болевые точки дракона, смог перехватить контроль. Только кажется мне отчего-то, что айна и на него повлияла. Пока не разобрался как именно.

Карим посмотрел куда-то мне за спину, веселье сдуло с мужского лица. Я обернулась.

Аришка хвасталась кошмарным щенком перед мамой, пыталась учить его командам. Детский голосок звонко командовал: «Сидеть. Лежать». Кош не понимал, что от него требуется.

Малышка лучилась жизнью и счастьем. Не хотелось заставлять ее ходить с вплетенным папоротником в блеклом человеческом облике. Такая сестренка заражала оптимизмом и радостью. А с папоротником, она выглядела... какой-то больной что ли. Карим говорил, что есть способ вернуть моим родным настоящую внешность. Теперь он все вспомнил, надо его расспросить получше.

Но Карим наблюдал не за сестренкой. Он впился взглядом в тётю и не мог оторваться. На лице Элистер застыла каменная маска. Она ничего не слышала. Не улыбалась дочке, не наблюдала за их игрищами с щенком. Волосы резко позеленели и приобрели темный насыщенный цвет морских водорослей. Бледная кожа натянулась на скулах, щеки впали. В глазах перекатывалась болотная жижа.

Такой я никогда ее не видела. Даже в моменты самых бешенных эмоциональных всплесков –а тетушка любила пошуметь, никогда не стеснялась выражать чувства.

Но ее молчание выглядело пострашнее самых гневных ругательств. Застывшая поза пугала болезненной отрешенностью. Страдание плескалось в мутной болотной жиже ее огромных нечеловеческих глаз. Напрасно я думала, что тётя мавка разучилась чувствовать.

Молчание нарушила Айрин. С детской непосредственностью заявила: