Книга Волшебные сады баронессы Гринвуд, страница 3 – Виктория Рейнер, София Монкут

Я ничего не понимала, но из монолога лекарки вычленила главное: тут есть какой-то хозяин, называющий себя лордом, у которого на меня серьезный зуб, и он может прийти меня мучить, как только я немного очухаюсь, но при всем при этом я должна оставаться живой, поэтому надо мной издеваются, а потом откачивают этим самым корнем животворника, что бы это ни было. И почему-то я этих издевательств не помню.

Что курили сценаристы этой постановки, я не знаю, но пока не разобралась в происходящем и абсолютно беспомощна, нужно хвататься за любой шанс, и первым делом заручиться поддержкой этой странной женщины. Тем более, кто знает, может, этот их «хозяин» в сговоре с любовницей мужа, которая меня по голове огрела, и держит здесь, чтобы я квартиру на нее или бывшего переписала?

- А вы можете им сказать, что в этот раз у меня слишком обширные повреждения, опишите им всяких травм побольше, и что даже с этим вашим животворником я буду очень долго выкарабкиваться? - попросила я, с замиранием сердца ожидая ответа.

- Да чего ж не сказать, могу конечно. Жалко мне тебя, они ж тебя почти убили! - послышалось в ответ. - Так что должны поверить в то, что в этот раз ты долго лежать будешь. Но я могу тянуть время только две недели, это самый большой срок, за который животворник людей на ноги ставит. Скажу больше - не поверят, еще и другого лекаря вызовут, и тогда раскроют наш замысел.

Две недели на то, чтобы полностью зажили сломанные ребра и рука, да еще и сотрясение прошло? Бре-е-ед! Но спорить не буду, прикинусь послушной пациенткой, а дальше уже стану решать, что делать, исходя из своего самочувствия и физических возможностей.

- А сейчас выпей обезболивающий отвар, надо тебе кости на место поставить и перетянуть, чтобы все правильно зажило, после животворника процесс очень быстро пойдет. Да и полегче тебе станет, а то, наверно, и пальцем двинуть не можешь?

- Угу, - промычала я, чувствуя, как мне приподнимают голову, а следом губ касается кружка с терпким горячим варевом, отдающим странной смесью сена, хвои и ментола.

- Вот и умница, а теперь полежи, я через полчаса вернусь, как раз отвар подействует.

Женщина вышла, а я осталась лежать в полной тишине, раздумывая над тем, во что и по чьей милости я вляпалась и как из этого теперь выгребать.

Через полчаса лекарка вернулась и начала хлопотать вокруг меня. Надо отдать ей должное, местный травяной обезбол оказался очень качественным, не хуже таблеток или инъекций, и я почти не почувствовала боли, когда мне ровняли кости и перематывали бинтами грудь и руку.

- Вот, а теперь можно и отвар корня животворника выпить, завтра уже гораздо лучше себя почувствуешь, но не забывай, что нужно все время притворяться немощной, вдруг к тебе кто заглянет, чтобы проверить. Пока буду всем говорить, что ты еще не пришла в себя.

Я прикрыла глаза, безмолвно благодаря женщину, и почувствовала, как сознание начинает постепенно уплывать. Видимо, в состав лекарства входило и снотворное.

В следующий раз я проснулась уже днем и смогла открыть глаза. Головой вертеть пока боялась, так что пришлось довольствоваться тем, что попадало в поле моего зрения. Правда, антураж оказался необычным: маленькая комната, высокий беленый потолок с мощными деревянными балками, по углам затянутый паутиной, обшарпанные каменные стены с выбоинами, рядом с кроватью грубо сколоченный небольшой стол и стул, напротив массивная деревянная дверь с металлическими заклепками и, судя по падающему сверху тусклому свету, крохотное слуховое окно у меня над головой почти под потолком. Нда, негусто. И уж точно не похоже ни на частную клинику, ни на самую захудалую государственную больницу.