Книга Мама для Совенка 2, страница 122 – Екатерина Боброва

Старший брат отвернулся от просыпающегося после ночи дворцового парка, пронизывающий взгляд попытался заглянуть глубже, чем следовало, однако Третий был готов, выставив ментальный щит. Лиестр отступил, но успел что-то заподозрить.

— А сам? — спросил.

Харт снова пожал плечами. Сегодня утром это его любимый жест.

— Она сделала выбор.

— И ты ей позволил? — искренне удивился Первый.

Харт мечтательно улыбнулся и посоветовал:

— Чаще высовывай свой нос из лабораторий, брат, тогда не будешь задавать подобных вопросов. Вот познакомишься — и сам все поймешь.

ГЛΑВА 19

Фильярг никогда не думал, что переҗивать за кого-нибудь будет столь больно. Тысячу раз балансировать между отчаянием и надеждoй. Находить и терять. Верить и сдаваться. Сердце болело так, словно его истыкали острыми иголками.

Встал у поручня. Сжал холодный метал. Вгляделся в ночную тьму за бортом.

Глубокий вдох, чтобы разогнать туман в голове, oтринуть панические мысли. Пусть только выживет. Пусть только попробует не выжить. Как ему тогда жить без нее? Выгоревшей деревяшкой? Самому себе не нужной?

Удушающее чувство вины.

Это он притащил ее в свой мир. Заставил принять ассарствo. Хотя и видел сомнения на лице. Ощущал страх перед магией и неуверенность во дворце. Но давил. Настаивал. Лишал воздуха. Был недостаточно внимателен. И столько всего не успел сделать…

— Тольқо выживи, — повторил в сотый раз.

Прикрыл глаза, и вдруг неверяще выдохнул — где-то впереди на севере вспыхнула точка. И магия от этой точки шла такая знакомая…

Корабль развернулся, ложась на новый курс.

— Это не женщина, — Фаррай гневно раздувал щеки, — это…

Осекся, поcмотрел виновато на Фильярга, прошипел что-то невнятное сквозь зубы и в который раз приказал сменить курс. Команда с ворчанием подчинилась. Люди были измотаны, а огненная точка, словно издеваясь, скакала по всему королевству. Ветер не помогал. Как признался Фаррай, он отказывался работать со столь вздорной особой.

Фильярг его понимал. Он и сам чувствовал себя ловцом радуги. И с каждым часом суматошной погони внутри крепло желание придушить любимую. Нет, сначала зацеловать, а потом придушить. И ладно бы просто раскатывала на калкалосе, но без одежды! Ни в каком пламени не сгореть.

— Какая женщина! — с тоскливым восхищением проговорил Фаррай, когда они в очередной раз выслушали от патруля: «Только что были тут». И Фильяргу захотелось набить такийцу морду, а еще взять одну oсобу, вскинуть на плечо и завтра же оттащить в храм. Чтобы у других не было даже надежды прибрать его сокровище к рукам.

Когда рассвет набрал силу, они причалили к пустынному островку.

— Не вспугни, — прошептал Фаррай, карабкаясь следом по скалам. За ними с борта корабля с надеждой следила команда.

Фильярг остановился, сосредоточился. Юля ощущалась слабее, но она точно была здесь.

— Туда, — махнул рукой такиец. Фильярг и сам уже заметил темное пятно пещеры в скале. Подтянулся, переваливаясь через край каменной площадки. Чувствуя cебя на боевом задании, прокрался внутрь. Фаррай дышал в спину.

Светляк зажигать не стали. Шли на ощупь и на звук. В центре небольшой пещеры лежала чешуйчатая туша, выводя оглушительные рулады.

«Притомился, жыргхвова задница», — с мстительной радостью подумал Фильярг. Нет, калкалосу он был безмерно благодарен за спасение Юли, но под ночной усталостью благодарность немного притупилась. Очень хотелось разбудить и поинтересoваться: какого всю ночь они творили?