Книга Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии, страница 81 – Милена Вин

Не заплачу. Не сейчас. Не при нем.

Магистр взял чашку, поднес к лицу, вдыхая запах, а затем сделал быстрый большой глоток и… скривился.

Еще и чай гадкий… Прекрасно.

— Это… — Мужчина облизнул губы, выдохнул, поставив чашку обратно на тумбу. — Потрясающе, Мирабель…

Он кашлянул в кулак, не глядя в мою сторону, чему я была очень рада, поскольку сдержать удивление у меня не получилось.

Ага, «потрясающе». Ни за что не поверю, что ему понравилась эта вода с непонятными травами. Хотя по запаху я предположила, что это лантана; не раз тетя использовала ее в приготовлении зелий. Запах лантаны имел странную резкую смесь мяты и лука.

— Вы шутите?

— Возможно, немного, — улыбнулся вдруг магистр. — Не хотел вас расстраивать: вы и без того выглядите грустной. Но чай… да… не самый лучший в мире.

Против воли губы растянулись в улыбке, и я потупила взор — в смущении или потому, что было стыдно за первый и, похоже, последний приготовленный мною чай.

— Должно быть, новость об отчислении расстроила вас, но я говорил серьезно, Мирабель.

— Простите, магистр, — сказала тихо, не возвращая к нему взгляда. Все стояла, сцепив перед собой пальцы, да пялилась на ножку стола, будто та была самой интересной вещью в Аркусе. — Я не хотела проливать на вас чай… Вернее… так просто вышло. Извините.

— Я говорю не об этом.

Серьезность тона напугала, но я отважилась поднять на мужчину глаза. Смотрела, затаив дыхание, ожидая объяснений, как приговора.

— Некоторые профессоры нелестно отзывались о вас. В частности, профессор Черош. Он говорил, что вы хорошо разбираетесь в ингредиентах, знаете свойства трав, и хвалил вас за это. Но его насторожило, что вы не можете сварить даже простое целебное снадобье самого низкого уровня.

Мерзкий Черош! Я не понравилась ему с первого дня, а потом он и вовсе воспылал ненавистью, когда я опоздала к нему на урок.

Но, в общем-то, он был не виноват, что я не могла сварить зелье. Пусть и следовала инструкции, знала травы и применяла их в приготовлении, но каждый раз что-то шло не так: то дозу неправильно рассчитаю, то залью кипятком вместо теплой воды, то даже огня не разведу для котелка. Виной всему была рассеянность, мысли об истинном и о тетушке. От расстроенной меня толку мало. А когда я совсем подавлена — тем более.

— Я исправлюсь, — сказала, оставив все оправдания. Они мне все равно не помогут.

Магистр кивнул:

— Надеюсь на это. У вас еще четыре дня, чтобы исправить свое положение. Сильвия оценила ваши старания в борьбе с бо, а это будет поважнее недовольства Чероша. Но все же… постарайтесь преуспевать по всем дисциплинам.

— Хорошо, директор.

Он помолчал немного, а после вздохнул и произнес:

— Мне нужно поговорить с вашей тетей.

Сердце екнуло внезапно, болезненно сжалось. И вновь все подавляемые чувства возымели надо мной власть…

Только не сейчас.

— Я посылал ей письмо с просьбой прийти на встречу в академию, но… она так и не появилась. Сильвия дома ее не застала. Вы не знаете, может, она в отъезде?

— Да, — выдохнула рвано и отвернулась.

Глаза обожгло слезами. Утерев их прежде, чем они скатились бы, я тихо вздохнула, собирая, кажется, последние остатки уверенности, и тихо продолжила:

— На самом деле моя тетушка... она уехала. Далеко уехала.

Ну вот. Не смогла: слезы снова собрались в уголках и скатились при первой же возможности, обжигая кожу.