Книга Когда-то я была злодейкой, страница 80 – Лора Лей

Раздается шум приближающегося поезда. Мужчина, сидевший на краю диванчика, бодро подскакивает и устремляется к дверям первого вагона, из которого выходят пассажиры, бросая семье странную для слуха фразу: «Киль манда, киль манда!».

Женщина, явно понукаемая им, пытается встать с диванчика, однако, это непросто: слишком глубокое и гладкое сиденье мешает покинуть его объятия быстро и легко, особенно обладателям недлинных ног. Пока несчастная барахтается, дети умудряются, перевернувшись на живот, покинуть сиденье и вбежать в вагон вслед за отцом, уже сидящим там и продолжающим орать на жену, повторяя все ту же фразу: «Киль манда, киль манда!»

Наконец, женщина смогла встать, подхватила сумку и рванула к дверям… Но! «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Курская»…Мать семейства не успела зайти в вагон и теперь стояла, растерянная, на платформе, а размахивающий руками в поезде мужчина и дети скрылись в тоннеле…

Промелькнул последний вагон и в наступившей тишине раздался четкий голос старика, сидевшего на соседнем диванчике:

— Э-хе-хе, киль ушел, манда осталась… Да-с...

__________________________________________

PS. Киль манда — на татарском (вроде и на казахском) означает «иди сюда, иди ко мне».

PPS. Все случаи реальны, автор или лично видела (2 раза), или была участником (1), или слышала из уст людей, которым верю))) А уж поверите ли Вы...)

Вторая студенческая жизнь давалась возвращенке совсем непросто по нескольким причинам.

Главной была, конечно же, разница в возрасте с однокурсниками. «Внешне — пионерка, внутри — пенсионерка» — с горечью шутила Елизавета Владимировна про себя. И как только в школе удалось два года продержаться? «Из-за Хантера, точно».

Как бы она ни стремилась не выделяться, предпочитая держаться особняком, не подпускать близко ни соседок по общежитию, ни, тем более, парней из группы, больше помалкивать и прочее, скрыть свою инаковость удавалось не очень: глаза и манеры пожившей дамы прорывались сквозь маску провинциальной дурочки, которую она старалась носить первое время. Тогда на неё смотрели с осторожностью, сторонились или, наоборот, заискивали, если её слова вдруг соответствовали интересам окружающих…

Так что, фактически после первой сессии Хмырова взяла курс на максимальное погружение в учебный процесс, чтобы создать образ заучки-ботана: на лекциях слушала преподов и записывала каждое слово, после пропадала в библиотеке или в спортзале, возвращаясь в комнату только для сна, в сообщества девиц не вступала, от парней шарахалась.

Если бы не модная одежда, умение краситься и наличие бойфренда в лице экзотического Хантера, носить ей ярлык «зануды уродливой» определенно. С Манджиевым, конечно, осечка вышла — не хотела Лиза его показывать публике, но так получилось, и она, без комментариев, приняла факт, что дистанцированность её ещё больше усугубилась женской завистью.

Отсутствие общения Хмырову нисколько не напрягало, а вот невозможность иметь личное пространство — да. Она даже подумывала иной раз переехать к Давыдовым, чтобы хоть на время окунуться в привычные (относительно) комфортные условия обитания с отдельной ванной, удобной постелью и возможностью читать в тишине, лежа на диване. Но — пересиливала себя и продолжала терпеть суету общаги и многолюдность аудиторий.