Книга Подменная дочь, страница 94 – Лора Лей

* * *

Несмотря на бессонную, по сути, ночь, утро я встретила довольно бодрой и оптимистичной, поела, зашла к матриарху, немного поболтала с ней и отправилась на конюшню знакомиться с новыми жильцами. Умнице Джи Хао придется сделать либо подарок достойный, либо заплатить — принять столь ценных собак просто так не комильфо.

Мастифы были великолепны! А звонкоголосые симхьи — очаровательны! Тренер их, немногословный тибетец Лапсанг Рампа понравился мне сразу, хотя общий язык в прямом смысле мы искали долго.

Дело в том, что мужчина плохо говорил на танском, лучше понимал, а я с трудом изъяснялась на его наречии, весьма сходном с тайским, но все же отличном от известного мне языка. Выяснили мы эти особенности почти сразу, а вот договориться удалось спустя примерно пару месяцев, что, слава богу, не мешало нашему общению и совместной работе со щенками.

Рам, как он сам дал понять его можно звать, был строгим, но последовательным воспитателем, умелым дрессировщиком (и меня тоже!) и чрезвычайно дотошным во всем, что касалось его питомцев.

Собаки прибыли парные: кобели и суки в обеих породах, что зародило во мне надежду на возможность их разведения. Рам не очень на такой вариант будущего полагался, но отказа я не получила. С собаками он обращался как с детьми: баловал, но наказывал при необходимости. Мастифов мы назвали Шан и Шен, а мелких — Бим и Бом.

Отныне у меня в распорядке дня появилась еще одна графа: занятия с питомцами. Спаниелей я намеривалась приучить и к бабушке, рассчитывая доставить ей удовольствие и развлечение, носящее лечебный характер. К слову, матриарх Гу привязалась к этим хулиганам, и к весне не мыслила без них ни единого дня.

Мы же с черными толстяками постепенно превращались в трио неразлучников: бегали, тренировались, спали даже, учились понимать команды и настроение друг друга. И я в полной мере оценила фразу из прошлого «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». Воистину!

Мастерскую Чу вместе с деревенским плотником Фу Ханом я посетила на четвертый день после возвращения в столицу. Мужчины Чу были рады и приняли нового работника без лишних вопросов. Пока младший Чу вводил новенького в курс дела и знакомил с мастерской, старый рассказал о произошедших событиях, похвалился договором и списком заказов, отдал мне долю за проданные изделия (семьдесят лян) и охарактеризовал нашего общего теперь компаньона.

— Знаешь, Ю Лей, я узнавал после, кто он такой. Непростой малый, но хваткий и успешный! Он ведь сын бывшего конюшего императора! Правда, отец после «лошадиного скандала» ушел в отставку и заболел…Кстати, Цзян, сам того не ведая, купил у нас для родителя подвижный стул, представляешь? — рассмеялся довольный Чу Ман. — Может, это и сподвигло его, не мешкая, заключить с нами договор. Пока, правда, не очень-то много заработали, но ребята довольны и тем. Про Цзяна-гунцзы в городе говорят, что он — честный делец, жесткий, да, однако, своих не бросает, дела у него идут, он и сам много где бывает, лошадьми занимается, рисковый. С нами вел себя без надменности, как ровня. Я такого не встречал — поставил точку в характеристике партнера Чу Ман.

Мы посидели, как и прежде — долго, интересно и плодотворно. Я поведала о задумке с прялкой, рассказала про водяное колесо, Чу — про то, что они начали делать шкафы и вешалки-плечики, пробуют и комоды внедрять.