Книга Анна в тридевятом царстве, страница 49 – Лора Лей

И про продажу рецептов — почему бы нет? Вот Отто Шульц прибудет, и поговорим. Воронцову раздражало собственное «нахлебничество»: хотелось приносить пользу, выражаемую в деньгах. Поэтому она и писала обо всех бытовых мелочах, что приходили на ум. Даже швабру вспомнила и валики для отжима белья, что бабушка ставила на стиралку «Волга»! И кресло-качалку, как у деда, и плетеную мебель, что использовала в Африке, и рукомойник с дачи…И двухъярусную кровать, на которой одно время спали дети в однушке у мамы. И свою любимую ручную кофемолку, терку для капусты с одним косым лезвием, лопату, косу-литовку, ложечку для обуви, веер, зонт, сани, лыжи, карты игральные, шашки и прочее. Где-то явно повторялась, но все равно писала: высокие грядки, парники, насос, шлифовальная машинка для полов(всю дачу на коленках исползала!), керосиновая лампа, папки для бумаг на завязках..

— УУУУ. Надоело! — в конце концов, попаданка выдохлась и ушла на кухню, где Ванда доводила до ума винегрет без картошки, но с фасолью и квашеной капустой. Хотелось есть и спать. Завтра предстояло принимать гостей. И тайно праздновать день рождения.

***

Больше всего Воронцова опасалась визита отца Бруно. Священники никогда не вызывали у неё должного пиетета и доверия, а уж в нынешних обстоятельствах — и подавно. Разговор о местных религиозных правилах Вайсы не вели, поэтому Анна Николаевна и сама их не поднимала, а сейчас было поздновато сожалеть. К счастью, пробыл местный патер в замке недолго: приехал с господами, наскоро провел службу в замковой часовне, благословил челядь, откушал тушеной в сливках курочкой, грибочками и салом, запил горячим отваром с шарлоткой, споро соображенной Вандой под присмотром попаданки, был удовлетворен и откланялся, спеша на прием к бургомистру, который должен был посетить и епископ Вальдкрайбургский. Хозяева не стали настаивать и, пожертвовав денежку на храм, простились с взволнованным отцом Бруно. Анна, не выходившая на люди, вздохнула с облегчением.

Вайсы, уставшие, но довольные, поинтересовались настроением Анны, делами в замке и отправились в баньку — смыть усталость, напомнив, что, возможно, уже сегодня к вечеру прибудут остальные гости.

Так и случилось. Кузнец Шмидт с сыновьями и ресторатор Отто Шульц с племянником, которого наставлял в делах, въехали в замок, когда смеркалось. Генерал лично приветствовал гостей, Хенрик водил в мыльню, а Анна Николаевна и Ванда готовились поразить мужчин новинками.

Жарко натопленный камин, свечи в канделябрах и подсвечниках на накрытом скатертью столе, запах свежесрезанных (Вальтер постарался) еловых веток в больших глиняных кувшинах, свисающие с люстры на нитях бумажные снежинки, вырезанные Воронцовой к Рождеству, создавали уютную праздничную атмосферу. Отто Шульц с одобрением осматривал замковый зал и с ожиданием — стол, на котором одно за другим расставлялись блюда с привычными и не очень кушаньями. Ресторатор чувствовал волнение: его явно чем-то удивят!

Генерал пригласил гостей за стол, предложил отбросить смущение, назвав присутствующих друзьями, и позвал присоединиться к застолью Анну. По случаю приема попаданке пришлось облачиться в платье, соорудить на голове что-то типа тюрбана из шелкового палантина, найденного в вещах прежней хозяйки, прикрыв короткие волосы, и стать «украшением стола».