Книга Академия Аркан, страница 91 – Элис Кова

— Ты меня не знаешь, — напоминает он.

Я убираю руку. Он прав.

— Не знаю. Но никто не должен быть вынужден отказаться от мира.

— А именно за Мир — мы и сражаемся. — Он дарит мне обнадёживающую улыбку, но глаза остаются пустыми. И от этого у меня сжимается сердце. — Как только мы откроем двадцать первого Аркана, Орикалис расцветёт, как никогда прежде. Мы вступим в новую эру.

Это звучит как заученный текст. Пустой.

— Ты правда веришь во всю эту чепуху?

— Уверяю тебя — это не чепуха. — В его словах появляется серьёзность, почти священная. Выражение лица — почти траурное. И это задевает меня сильнее, чем всё, что говорил до сих пор Каэлис: Сайлас по-настоящему в это верит.

Мир. Карта последнего желания. Если она существует… я смогу использовать её для себя. Та же бешеная, отчаянная надежда, что вспыхнула, когда Каэлис впервые её упомянул, снова разгорается во мне. Эта карта может изменить мою жизнь — вернуть всё к тому, как было до смерти матери. К тому, как должно было быть.

— Уйди отсюда со мной. Сегодня ночью.

Он тяжело выдыхает. Мы снова вернулись к началу:

— Я не могу. Ты не можешь.

Я едва сдерживаю стон раздражения.

— Если не ради меня, то ради моей сестры. Ради той привязанности, что у тебя к ней была.

— Дело не в этом—

— Всего две карты, Сайлас. Мы уйдём и вернёмся. Никто даже не узнает, что нас не было. — Слова — пепел на языке. И я до конца не уверена, что действительно намерена вернуться. Но скажу всё, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.

Его скептичное выражение вполне оправдано. Я меняю тактику:

— Что для тебя считается «новым местом»?

— Там, где ничего из увиденного мною раньше не встречалось.

— Отлично. Значит, по пути к моей семье ты побываешь во множестве новых мест. Сможешь начертить как минимум две новые карты — а скорее всего, и больше. — Я беру его руку в обе свои, смотрю снизу вверх, вложив в взгляд и слова всё, на что способна. — Прошу тебя.

Он вздыхает и вынимает руку из моих. Переходит к своему столу. Я уже думаю, что проиграла, — пока он не вытаскивает из хаоса чернильных принадлежностей и разбросанных карт две таро. Первую он кладёт в сумку вместе с принадлежностями для нанесения, закатывает рукава — и на свет выходят жёсткие мускулы его предплечий.

Он на мгновение замирает, разглядывая вторую карту. Я замечаю: чернила на ней сверкают серебром.

— Я никогда не видела чернил такого цвета.

— Когда Старший Аркан наносит свою Аркану правильно, чернила становятся серебряными. Это и есть знак, что ты сделал всё верно, — объясняет он.

— Независимо от того, какие чернила используются? — Мирион вроде бы уже говорил что-то подобное, но я хочу удостовериться. Когда одно и то же подтверждают два человека, значит, это, скорее всего, правда.

Сайлас кивает.

— Удивительно… — По крайней мере, теперь у меня есть ориентир, если я решусь снова попытаться начертить Старшего Аркана.

— Готова? — Его голос спокоен. Но в глазах блеск — возможно, это волнение, а может, страх. — Мы уходим… и возвращаемся.

— Дай мне карту, и я смогу—

— Нет. — Он отказывает жёстко, но с лёгкой, почти озорной улыбкой. — Я знаю, какой была Арина, когда дело касалось хитростей и добиваться своего. Предполагаю, ты ещё хуже. Не позволю тебе тронуть эту карту и исчезнуть. Я иду с тобой — и я же приведу тебя обратно. Слишком опасно для меня, если ты вдруг пропадёшь.