Книга Пять попыток вспомнить правду, страница 113 – Ульяна Муратова

— Думаю, у меня найдутся нужные аргументы, чтобы убедить его умерить аппетиты.

Старший Блайнер несколько мгновений с любопытством рассматривал меня, а потом вынес вердикт:

— Что ж, будь по-твоему, новоиспечённая Блайнер. Заодно и проверим, на чьей стороне действительно лежит твоя лояльность. Но знай: я с тебя глаз не спущу!

Я покорно кивнула, хотя на языке и вертелся язвительный ответ, кто кому что мог бы спустить. Но — не время и не место. Глава семьи действительно имел все основания гневаться, а наш с Ирвом брак — всё же мезальянс, пусть не по происхождению, но по финансовому положению — однозначно.

Ощущение облегчения, исходящее от мужа, было практически пьянящим. Ну что же, хотя бы одной катастрофы удалось избежать. С благодарностью посмотрела на Кеммера, и тот едва уловимо кивнул в ответ.

— Ирвик, я встречусь с твоим правозащитником сегодня же и подумаю, как можно пустить кровь Боллару. Я давненько не смотрел в его сторону, посчитал, что их проклятие — само по себе достаточное наказание. Но теперь есть повод поточить старые ножи. Моэра, дочка, ты сможешь поговорить с мужем, чтобы он нужным образом преподнёс информацию Императору?

— Разумеется. Разве можно упустить возможность напомнить Болларам о том, что с Блайнерами лучше не связываться? Мы не даём себя в обиду, — на её лице появилась дежурная улыбка, но цепкий взгляд был направлен прямо на меня.

Не знаю, уловили ли остальные мужчины завуалированную угрозу, но я всё поняла: Моэра Блайнер ни на секунду мне не поверила.

Несколько часов прошло за обсуждением обстоятельств нашего дела и стратегии поведения в суде. К нам присоединился правозащитник, а Моэра и жрец ушли. Кеммер поначалу активно участвовал в разговоре, а потом всё чаще стал отвлекаться, кинул пару обеспокоенных взглядов на дверь, наконец взял приготовленный мною для Нони список и удалился.

Правозащитник — слегка полноватый мужчина за сорок с жидкой, но тщательно ухоженной бородкой и небольшими залысинами над выпуклым, округлым лбом — говорил очень быстро и сыпал номерами законов, которых я не знала, отчего оказалось сложно полноценно вникнуть в процесс. А переспрашивать, показывая своё невежество перед дедом Ирвена, я постеснялась, да и не хотела давать кому-либо лишний повод ставить под вопрос свои интеллектуальные способности. Но правда была в том, что мне действительно становилось сложно концентрироваться на разговоре.

Неужели это долгосрочные последствия приёма зелья беспамятства?

Ладно, времени у нас целый вагон или, как здесь говорят, до примирения Гесты с Танатой, так что муж мне всё объяснит потом.

Наконец встреча закончилась, дед распрощался и ушёл, а Ирвен обратился к правозащитнику:

— Ноблард Асад, пожалуйста, оставьте нас одних, чтобы мы могли поговорить наедине. Думаю, это займёт минут двадцать.

— Конечно, я подожду снаружи. Да, в камере сложно поговорить так, чтобы тюремщик при этом не грел уши. Прекрасно вас понимаю! — протараторил тот и исчез за дверью.

Как только мы остались одни, Ирвен крепко меня обнял и зарылся носом в волосы:

— Спасибо.

— За что?

— За поддержку и за то, как терпеливо ты отреагировала на нападки деда и тёти.

Обняла его в ответ и вздохнула:

— Они имеют все основания так реагировать. Почему ты не сказал им всей правды?