Книга Пять попыток вспомнить правду, страница 52 – Ульяна Муратова

— У меня есть новости, но они не очень хорошие. Тем не менее, раз я обязался сообщать вам обо всех важных находках, то слушайте. В одном из древних трактатов я нашёл описание довольно старого способа, который почти перестали применять при ранениях кантрада, хотя его и практиковали ранее. Выжигание. Использовали на небольших ранах, если ампутация невозможна. Пациент после этого оставался калекой, но… выживал. Иногда.

— Насколько глубокое выжигание? — бесстрастно уточнил Ирвен.

— Глубокое. А в твоём случае рядом позвоночник. И ходить ты после такого не смог бы. Но боюсь, что даже этот способ нам недоступен, потому что в том трактате написано, что выжигание необходимо делать сразу после ранения. Если скверна появилась в глазах, то смысла уже нет.

— А почему перестали использовать этот способ? — спросила я, чтобы не слушать гнетущую тишину.

— Вырезание гуманнее. В процессе выжигания половина пациентов умирала от болевого шока, поэтому от него отказались в пользу хирургических методов. Яд вступает в реакцию с огнём, болевые ощущения настолько мучительны, что никакие заклинания не спасают. Но мы и так знаем об этом эффекте яде кантрада. Боль такая, что пациенты приходят в сознание даже из глубокого сна.

— Значит, никакой надежды нет? — сухо спросил Ирвен.

У меня на глаза навернулись слёзы. Я в очередной раз закусила губу, чтобы не разреветься, и почувствовала солоноватый привкус крови во рту.

— Я работаю вместе с группой имперских исследователей, ты знаешь, что они годами бьются над этой проблемой. Пока никаких прорывов нет. В тех направлениях, в которых копаю я, тоже глухо. Благодаря Гвен у меня достаточно много времени на поиски, так что кто знает? Может, нам ещё повезёт.

Ох, лучше бы он этого не говорил. Ирвен сжал кулаки и отвернулся к окну, где медленно темнело небо.

— Сколько мне осталось? — сухо спросил он.

— Судя по состоянию глаз, около недели, плюс-минус день.

— До пятнадцатого эбреля я не дотяну?

— Боюсь, что нет.

— Хорошо. Спасибо за предупреждение. Видимо, пора сообщать родным, — задумчиво проговорил Ирвен. — Гвен, когда съедутся мои родственники, тебе может прийтись нелегко. Они наверняка не оставят тебя в покое и станут упрекать или поддевать.

— Ничего страшного, я понимаю.

Мы помолчали. А что тут скажешь?

— Пожалуй, для начала я вызову Кеммера. Думаю, ему найдут замену в авиачасти. А дальше уже он сообщит остальным.

— Десар всё ещё на миссии в Эстре́не? — спросил целитель, откидывая со лба прядь светлой чёлки.

Его тёмно-синие, почти чёрные глаза смотрели на друга с затаённой виной, и никакого веселья в них не осталось.

— Да, и я не буду его оттуда срывать, — твёрдо решил Ирвен. — Помочь он всё равно ничем не сможет, а брат слишком долго шёл к своей цели, чтобы вся его миссия разрушилась из-за моего ранения. Я оставлю ему письмо.

— Возможно, он хотел бы попрощаться… — ответил Ячер.

— Не надо. Когда представляю все эти прощания, мне начинает казаться, что лучше бы этот драконий кантрад прикончил меня в бою, — жёстко ответил Ирвен, а потом посмотрел на меня. — Всё, закрываем тему, пока Гвен окончательно себе все губы не сгрызла.

— Извини, — выдавила я, вскочила с места и выбежала из кабинета, потому что слёзы уже душили.

Я ненавидела своё бессилие, ненавидела черноту, заливающую глаза Ирвена и ещё сильнее ненавидела время — оно забирало у нас надежду, и это было настолько невыносимо, что я едва находила в себе силы подниматься с постели по вечерам.