Книга Жена с условиями, или Три наволочки из свадебного платья, страница 1 – Ольга Обская

— Ты серьёзно?! Шесть дней?!!!

Поль ван-Эльст, хозяин самого богатого и модного столичного особняка, собрался, как обычно, встретить утро чашечкой кофе, но пяти минут беседы со своим юристом хватило, чтобы кофе показался ему отравой, хотя напиток был высшего качества — дорогой, крепкий, доставленный из-за моря. А других он и не пил.

— Пять с половиной, если быть точным, — отозвался Антуан, его язвительный и абсолютно бесценный поверенный. Лучший в столице, а может, и во всём королевстве. — Ведь именно столько осталось до того счастливого момента, когда можно будет поздравить тебя с двадцативосьмилетием.

Поздравить?! Поль, которого в детстве учили не выражаться вслух, всё же мысленно произнёс ровно два непечатных слова. Затем медленно отставил чашку.

— Ты всегда умел подать новости с изысканным садизмом. И всё же позволю себе уточнить: ты уверен, что моя любимая тётушка Валери, да будут благословенны её шляпки, написала в завещании, что я должен жениться до достижения двадцати восьми лет? Двадцати ВОСЬМИ? Не двадцати ДЕВЯТИ?

— Именно. Причём написано это довольно разборчиво. Почерк у твоей тётушки был, возможно, как у паука, но паук этот был педант.

Поль закрыл глаза.

Он помнил, как тётушка подносила к лицу лорнет, придирчиво разглядывая, не появилась ли на его костюме пылинка, и с тем же выражением лица формулировала завещание: “Мой троюродный племянник Поль ван-Эльст унаследует моё превосходное поместье Вальмонт, если вступит в брак не позднее двадцати девяти лет, иначе…”. Почему она сказала одно, а в тексте завещания оказалось написано другое, и почему Поль не потрудился ни разу внимательно прочесть документ — оставалось вопросом риторическим. То, что она решила устроить "незначительное условие", чтобы он не откладывал брак "на потом", звучало тогда, в его двадцать лет, как досадный формализм. Ему казалось, у него целая вечность времени до двадцати девяти. Он жил с этим чувством все последние восемь лет и вот теперь, когда оказался на пороге своего двадцативосьмилетия, его юрист выяснил некоторое, как он выразился, досадное недоразумение.

— Давай ещё раз по порядку, — потребовал Поль.

Он медленно прошёлся взглядом по своему кабинету, будто в поисках, за что бы зацепиться. Его владения были обставлены со вкусом и сдержанной роскошью: стены, обитые бархатистыми панелями, старинные часы на каминной полке, кресла с резными ножками, стеллажи с книгами в кожаных переплётах с тонким запахом хорошего дерева и дорогой бумаги. Всё вокруг говорило о состоятельности и статусе хозяина. И только один человек имел способность чувствовать себя в этом пространстве как у себя дома — вот на нём-то Поль и остановил взгляд.

Тот невозмутимо достал из портфеля аккуратную кожаную папку, и бережно, будто в ней лежало будущее человечества, положил перед Полем.

— Если ты не женишься за пять дней и… — Антуан глянул на карманные часы, — тринадцать часов, поместье твоей тётушки — Вальмонт, согласно её завещанию, перейдёт в распоряжение ОБУ — Общества Благовоспитанности и Устоев. Под личное управление мадам Аделаиды Боше.

Поль медленно поднялся и подошёл к окну. За стеклом плыла неторопливая столичная весна: экипажи, цветущие каштаны, нарядные дамы, прогуливающиеся с кружевными зонтиками. Всё было тихо, чинно и совершенно не соответствовало буре, которая назревала у него в голове.