Книга Экспедиция в преисподнюю, страница 83 – Виктория Серебрянская

Ни в одном языке нет таких слов, чтобы достоверно описать воцарившуюся на станции атмосферу. Медленно, но неуклонно мутировали все, кто выжил. И в конце концов, начальник охраны «Медеи» принял решение отключить реактор, чтобы лишить всех нас питания… Была надежда, что мы все погибнем от голода и холода. И таким образом сможем уберечь Альянс от распространения тварей, которым плевать на все, кроме еды. Но до этого мига случилось еще несколько неприятных моментов…

Я дольше всех держалась, отказываясь от энергетического питания. Сразу не сориентировалась, когда еще были батареи, реактор и другие источники энергии. А потом… В общем, я брезговала есть своих сотоварищей. Мне казалось, что это ничуть не лучше каннибализма. Наверное, поэтому мутировала медленнее остальных. И, возможно, мучительнее.

Еще одна замеченная мной странность: из женщин при первичном заражении выжила лишь я и молодая арлинта. И на нас почему-то не нападали. В то время как более слабых мужчин сожрали свои же. Это было ужасно. Несколько раз это случилось у меня на глазах. И наверное, именно это в большей степени повлияло на мой отказ от подобного питания.

Я долго не могла понять, почему и меня, ни арлинту даже не пытаются сожрать. Пока не ощутила невероятно сильный, практически неконтролируемый позыв заняться любовью с первым же, кто попадется навстречу. И вот этот позыв побороть я не смогла. Впрочем, как и арлинта. Мы с ней, наверное, были со всеми, кто выжил. В угаре, который одурманил мой мозг, я едва ли замечала своих партнеров. Меня гнал вперед древний как мир инстинкт продолжения рода…

Когда все закончилось, я едва справилась с собой и обуревающим меня стыдом. Но я сумела выстоять. В то время как арлинта… Несчастная оказалась слабее меня и нашла способ прекратить свое существование. Позднее я поняла почему, и поняла, что никакая это не слабость…

После овладевшего мной сумасшествия я очень сильно изменилась. Мутации шли во мне полным ходом. Именно тогда я впервые предположила, что если не поддаваться навеиваемым желаниям, то собственный иммунитет тормозит перестройку организма, подавляет все чужеродное, что появилось внутри. Правда, к тому моменту, как я убедилась в правомерности подозрений, лично для меня было уже поздно: тело изменилось до неузнаваемости, превратившись в один огромный живот, в котором я и вынашивала потомство того, что прилетело к нам издалека. Да. За дурость всегда нужно платить. Иногда тройную цену. Теперь у меня было что-то вроде коллективного сознания, несмотря на то что собственный разум, может быть, в урезанном виде, я все же сумела сохранить. В отличие от своих коллег, превратившихся в червеобразных существ с очень ограниченным набором функций: есть, вернее, жрать. И размножаться…»

Я опять читала до тех пор, пока буквы не начали расплываться перед глазами. Только после этого отключила дневник и ушла в душ. И уже там, стоя под прохладными струями, хоть немного смывающими усталость, я сообразила, что целый день ничего не ела. И что ко мне никто не после Альданы не приходил. Второе испугало намного больше, чем первое. Пульс просто загрохотал в висках. И я осознала еще одну странную вещь: приборы больше не пищали, реагируя на мой всплеск эмоциональности. Ответ у меня был только один: Руорк подкорректировал настройки. Но зачем? Вот на этот вопрос у меня ответа не было, я терялась в догадках. Завершив мытье, заказала себе питательный коктейль. А выпив его, без сил рухнула на свое спальное место. Ломать голову над странностями происходящего энергии не осталось.