Книга Девичник в космосе, страница 88 – Виктория Серебрянская

Вот теперь Шрам отреагировал. Приподнялся с такой скоростью и легкостью, будто меня у него под боком и не было. Я скатилась на подушку.

— Хочешь сказать, что в этой проклятой космическим дьяволом дыре находится биологическая лаборатория?

Теперь Шрам нависал надо мной, давя массой и авторитетом, опасно сверкая сиреневыми, начавшими темнеть глазами. Я прикусила губу, глядя на его очевидное волнение:

— Почти уверена в этом. Мне однажды уже пришлось видеть подобную дверь. И внутрь меня не пустили. Потому что у меня всего лишь первый общий допуск. А в ту лабораторию пропуска подписывал лично президент Альянса. — Шрам присвистнул. А я усмехнулась уголками губ такой непосредственной реакции и сообщила: — Это было на втором году моего обучения, когда мне еще не вбили в голову абсолютное повиновение приказам командования. Куратору нужны были какие-то материалы оттуда, и поскольку меня не пускали внутрь, он велел мне подождать перед входом. Я, скажем так, обиделась. Подождать-то подождала. Но потом решила потренироваться в сборе информации. А в связи с тем, что многому я научиться еще не успела, но уже мнила себя крутым спецом, то наделала кучу ошибок. И в итоге за мной пришли. Настоящие спецы особого управления. И мне пришлось провести три дня в камере, отвечая на крайне неприятные вопросы, но при этом не имея права раскрыть правду.

— Тяжело пришлось? — неожиданно сочувствующе хмыкнул Шрам, давно уже улегшийся в прежнюю позу и подгребший меня себе под бок.

Я честно призналась:

— Те три дня мне показались вечностью в аду. Спецы на то и спецы, чтобы мастерски владеть различными техниками. Меня не били. И вообще не применяли ко мне физической силы. Но в течение тех бесконечных дней мне часто казалось, что лучше бы меня избивали. Синяки на теле, знаешь ли, болят гораздо меньше и заживают гораздо быстрей. В общем, когда куратор вызволил меня из камеры, я находилась в шаге от того, чтобы сломаться. И потом еще очень долго у меня были проблемы со сном, я вздрагивала при виде людей в неприметных серых офисных костюмах с пустотой в глазах.

Я замолчала, восстанавливая дыхание, успокаивая неистовый стук сердца в груди. Заново переживая те кошмарные дни после ареста. Шрам тоже не торопился что-то говорить. И я, помолчав и успокоившись, тяжело вздохнула и поставила точку в этой исповеди:

— Только после вручения диплома куратор, усмехаясь, сообщил мне, что он узнал о моем аресте в течение первых тридцати минут. И принял решение не только проучить меня, но и испытать на прочность. Чтобы знать, что можно ждать от меня в случае провала. Если бы я сломалась или сразу же начала требовать отпустить меня, козыряя своим положением, агентом я бы не стала.

— Жестоко, — пробормотал Шрам, когда стало понятно, что больше я говорить ничего не собираюсь. И спросил сам: — Так а найденный на астероиде объект как к этому всему относится?

Я снова вздохнула:

— Пока я сама до конца не понимаю как. Ну, кроме того, что вскрывать объект без специальной подготовки смертельно опасно. — Чуть помолчав, таращась в серый потолок нашей со Шрамом спальни, по которому бродили отблески индикаторов работающей аппаратуры, осторожно начала объяснять: — Понимаешь, я тогда, во время своей глупой бравады, кое-что все же успела накопать. Все же, хоть и совсем зеленая была, но по верхам успела кое-чего нахвататься. Так вот. У Альянса есть лишь один проект с наивысшей степенью секретности. Это проект Суперсолдат.