Книга Гордая. (Не)пара для волка, страница 122 – Кира Райт

Ну и что, что в итоге осталась одна. Зато я не ныла всё это время и не боялась. Я жила так, словно со мной не случится ничего плохого, и теперь мне есть о чём мечтать вот тут. О чём думать. Я не жалею о своих поступках, пусть даже глупых иногда. Чего стоило пробраться в стаю серых, когда Эмир представлял истинную! Но зато я тогда сделала фото, которое теперь в моём кулоне. И иногда, сжав губы, чтобы не кричать от боли, я его открываю и смотрю. С одной стороны – моя красивая мама. С другой – улыбающийся Эмир. Что может быть лучше?

Хотя если честно, умирать одной было… немного страшно. Раньше я не боялась смерти. Всю жизнь меня мучали приступы, менялась моя внешность на несколько недель. И только перед своей смертью мама рассказала, что примерно каждые полтора года со своих тринадцати лет моё сердце останавливалось. Она не знала, почему. Врачи нашей клиники изучали меня с детства, и я знала, что отец был в бешенстве, что я родилась пустышкой, а не как мама. Что они искали, мне не говорили. Мама тоже не рассказывала, только обнимала меня и грустно улыбалась, твердя, что мне повезло.

Но и когда выяснился мой странный недуг, лечить меня особо не пытались. Волчицы нет, того, что от меня так ждали – тоже. Так вот только тогда мама рассказала мне, что у неё есть один особенный дар, который всё это время спасал мне жизнь. С тех пор, как я почти умерла в первый раз, а потом ожила на её руках, она как только замечала серьёзные признаки недуга, начинала колоть мне снотворное, чтобы я не пугалась. Я тогда думала, что это лекарство просто. В момент, когда моё сердце останавливалось, она применяла свой «дар» и вводила мне свою кровь, а я снова «оживала». Вот только в нашей стае не было больше таких как она (до сих пор я не знала, «каких» именно), а потому все в доме поняли, что жить мне осталось с её гибели максимум полтора года…

Я решила их провести так, будто надо мной не висит дамоклов меч скорой гибели. Решила не ныть и не жалеть себя. А уйти из этого мира счастливой. Тут меня ничего всё равно не держало. Я была совершенно одна.

Мама лишь сказала, что мне может помочь тот, кого полюблю я и кто меня полюбит. Это казалось странным советом. Ведь никто меня не любил тут. Ну кто мог меня полюбить? Может, я надеялась, что таким станет Эмир… Да что там. Конечно, я надеялась. Но ведь сердцу не прикажешь. И глядя на то, как он убивается по любимой паре, я с каждым днём отчётливее понимала, что нет у меня шанса. С ним – нет.

И даже не боялась, не думала об этом много и уж тем более – не винила его, что не может испытать ко мне чувств. Спасибо и за то, что он дал мне. С ним я была счастлива. Пусть не всё время. Но ни капли не жалела ни о чём. И думала, что вернувшись в стаю и защитив его, умру счастливой.

Не говорила ему, потому что не хотела жалости. Отец сказал, что мне ничем не помочь. И каким бы он ни был плохим, но врать о таком бы не стал. Я уверена, что был бы шанс – он бы меня спас. Может, чтобы использовать дальше, но спас бы. А значит, шанса не было. И тот яд папа правда передал мне. Вроде как, чтобы ушла из жизни быстро и без обычных мучений. Но тогда я хотела побыть с Эмиром ещё и помочь его стае избавиться от злодейств отца. Тот ведь мечтал обвинить в моей смерти обоих братьев. А глядя на разбитую меня, ему бы поверили. Потому что никто с таким не сталкивался.