Книга Вернись, я все прощу. Дракон передумал разводиться, страница 125 – Таня Драго

Он подошёл ближе, и я увидела в его глазах что-то новое — уважение.

— Когда я узнал, что Эйлани участвовала в сражении, я был в ярости. Потом я выслушал её рассказ. О том, как она сражалась рядом с Илираном. О том, как ваш муж принял удар, предназначенный сыну. И понял — я ошибся в своей оценке вашей семьи.

— Мы все делаем ошибки, — тихо сказал Анмир.

— Да. Но не все находят в себе силы их исправить, — Бертран снова поклонился. — Добро пожаловать в нашу семью, Илиран.

Мой сын стоял как громом поражённый, а я чувствовала, как слёзы подступают к глазам. Счастье детей — разве есть что-то важнее?

— А теперь извините, — сказала я, — но мне действительно нужно уложить этого упрямца в постель, пока он не упал.

— Конечно, — Бертран улыбнулся.

Когда мы с трудом добрались до спальни и я уложила Анмира в кровать, он взял мою руку.

— Спасибо, — прошептал он.

— За что?

— За то, что не выдала Эйлани. За то, что поддержала меня. За то, что… ты всё ещё здесь.

Я посмотрела на него — бледного, измученного. Совсем не того, кто был со мной четверть века. Совсем не недосягаемую звезду, а абсолютно нормального человека. Со своими особенностями, конечно.

— Я здесь не для тебя, — сказала я мягко. — Я здесь для себя. Чтобы понять, кем ты стал.

— И что ты видишь?

— Человека, который учится быть отцом. Это… хорошее начало.

За окном раздались голоса — Илиран рассказывал кому-то из слуг радостную новость. Скоро вся деревня будет знать, что наши дети получили благословение на брак.

Вечер окрашивал комнату в мягкие золотистые тона, когда я принесла Анмиру отвар из целебных трав. Он лежал на подушках, бледный и измученный даже коротким разговором с Бертраном. Тени под глазами стали глубже, а дыхание — более поверхностным.

— Ты не должен был вставать, — сказала я, ставя чашку на прикроватный столик. — Это безрассудство.

Анмир попытался улыбнуться, но получилось скорее гримаса:

— Мне нужно было сказать это Бертрану. Ради нашего сына.

— И ради Эйлани, — добавила я, помогая ему приподняться, чтобы выпить лекарство.

Его тело под моими руками казалось таким хрупким, что я невольно вспомнила того сильного, уверенного в себе мужчину, которым он был когда-то.

Анмир послушно выпил горький отвар, поморщившись от вкуса. Я взяла пустую чашку и некоторое время просто стояла, рассматривая его лицо в мерцающем свете свечей. На висках проступила седина, которой раньше не было, а морщины у глаз стали глубже. Время и потери оставили на нём свой отпечаток.

— Знаешь, — внезапно сказала я, садясь на край кровати, — в бреду ты многое рассказал.

Анмир застыл, и я увидела, как напряглись мышцы его шеи.

— Что именно? — спросил он осторожно.

— О нашей первой встрече. О том, как ты влюбился с первого взгляда.

— Это было правдой, — сказал он, не отводя взгляда. — Ты была прекрасна в том синем платье. Когда ты смеялась, казалось, что весь мир становится ярче.

— А потом ты рассказывал, как всё изменилось.

Лицо Анмира потемнело, словно над ним прошли тучи.

— И это тоже правда, — тихо произнёс он, опуская глаза. — Я забыл, что действительно важно.

Я встала и подошла к окну, глядя на звёзды, которые начинали проступать на тёмном небе. За стеклом слышались вечерние звуки: шорох листьев, отдалённое мычание коров, чей-то смех из деревенской таверны. Простые, знакомые звуки жизни, которая продолжается несмотря ни на что.