Книга Аурелика не звезда гарема, или как я ошиблась в истории, страница 20 – Людмила Вовченко

— Надеюсь, это не будет тест на магию. В прошлый раз я случайно поджарила свой подол.

— Первый вопрос: во что ты веришь?

Аурелика на секунду замолчала, а потом сказала:

— В сарказм. В чай с лимоном. И в то, что даже если ты не знаешь, зачем тебя вытащили в этот мир — ты всё равно можешь тут что-то изменить. Хоть чуть-чуть.

Наступила тишина.

А потом один из артефактов — крошечный кулон в виде пера — вспыхнул.

— Принято, — сказала жрица. — Ты прошла первую проверку.

— Отлично. Осталось пройти вторую. Не свалиться в обморок от страха и корсета.

* * *

В тот вечер ей позволили уйти. Не одна, а с Пейраком. По дворцу уже ходили слухи: «Пророчица не боится Совета», «Проклятый смеялся», «Дерево снова цветёт». Всё это звучало как заголовки местных светских хроник, но Аурелика чувствовала, что всё серьёзнее.

В их комнату (да, им отвели общую комнату — ради гармонии аур, конечно) она вошла на ватных ногах. Села на край дивана.

— Это было… — начала она.

— Начало, — закончил Пейрак.

— Мне нужно ванна, сладкое и шесть дней сна.

Он подошёл ближе, остановился перед ней:

— А мне… только ты.

Она подняла голову, встретилась с ним взглядом. И впервые не отшутилась. Потому что — да. Потому что, может, она и не Анжелика, но…

Она — Аурелика. И, похоже, пришло время узнать, что это значит.

Глава 14.

Где звёзды шепчут, а слухи кричат

Утро после Совета оказалось странно тихим. Ни магических пирожных, ни шепчущих деревьев, ни проклятых красавцев у изголовья. Только шёлковые простыни, запах пыльцы и тяжёлое чувство: что-то вот-вот случится.

Аурелика лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок, украшенный мозаикой, где фигурки богов явно спорили, кому с кем спать и сколько налогов взыскивать с бессмертных.

— Утренняя философия: если я больше не библиотекарь, то кто я? Пророчица, вторая с конца рода и первая по странности?

Ответа не последовало. Разумеется, потому что Пейрака в комнате не было. Его плащ, обычно брошенный на кресло, висел аккуратно. Следов ночи не осталось — будто его и не было вовсе. И это, признаться, раздражало.

— Конечно, всё как в «Анжелике»: вечер — взгляды, страсть, клятвы под деревьями. Утро — ты одна, и вместо кофе тебе выносят предсказание, — проворчала она, поднимаясь.

На тумбочке лежал свёрнутый лист пергамента. Записка.

«Мне нужно было уйти раньше. Совет собирается вновь. Они обсуждают тебя. Будь осторожна. P.»

— Прекрасно. Шпионские записки. Всё серьёзнее, чем я надеялась. Где же мои пушистые тапочки и сериал на 20 серий про вино и месть?

* * *

На кухне её встретил слуга — не Жоффрейн, а другой. Хмурый, с усами, как у художника на пенсии.

— Завтрак, госпожа. Осторожнее, повар сегодня нервный. Его вчера обвинили в заговоре против миндального печенья.

Аурелика подняла бровь, принюхалась:

— Это… омлет с добавлением чесночного масла и магии зрения?

— Почти. Это «Яичница Великого Озарения». Если будете смотреть в неё больше двух минут — увидите себя в другой жизни.

— А если я не хочу? — нахмурилась она.

— Тогда вы, госпожа, впервые не согласны с меню судьбы.

* * *

Пока она раздумывала, есть или не есть, к ней присоединилась Нэмира — придворная чародейка, выглядящая как смесь ведьмы, модного блогера и преподавательницы древних искусств.

— Пророчица, — склонила она голову. — Я пришла, чтобы сопроводить вас к Звёздной Башне. Там вас ждут. И… слухи.