Книга Аурелика не звезда гарема, или как я ошиблась в истории, страница 17 – Людмила Вовченко

— Ты можешь вписать туда своё желание. Одно. Но оно должно быть истинным.

— Ну, допустим, хочу, чтобы у меня наконец-то был достойный мужчина. Без тайн, проклятий, двенадцати бывших жён и хвоста скорпиона.

Книга слегка дёрнулась. Словно фыркнула.

— Ты шутишь. Ты пока не готова просить по-настоящему. В тебе ещё слишком много… цитат из романов. Тебе нужно вспомнить, чего хочет ты, а не героиня из книги.

Аурелика села рядом, посмотрела на переплетённую обложку и сказала:

— Хорошо. Тогда пока не буду писать. Дайте мне время. Я пойду… повоюю со своими тараканами.

Каэл кивнул, и на его лице мелькнула лёгкая улыбка.

— Хороший выбор. Война с тараканами — всегда пролог к большой истории.

Книга вздохнула. Словно поняла её. И… закрылась. Но мягко. Почти с одобрением.

* * *

Аурелика покидала зал, чувствуя странную лёгкость. Будто кто-то развязал узел внутри.

— Я не Анжелика, — пробормотала она, — и это даже хорошо.

Каэл шел рядом: — Значит, ты готова к следующему шагу?

— Нет. Но это никогда не останавливало меня раньше.

И где-то в Башне, среди книг, кто-то улыбался. Потому что история только начиналась…

Глава 12.

Где судьба носит перчатки из кружева, а под ними когти

Утро в новом мире было не похоже ни на одно утро, к которому привыкла Аурелика. Во-первых, здесь никто не наливал тебе кофе и не жаловался на погоду. Во-вторых, вместо шума трамваев за окном пели птицы с трёх голосов и один из них — явно контральто с характером. А в-третьих, тебя с утра могли позвать не на работу, а к королевской мадам с выговором: «Собирайтесь, госпожа, сегодня вы встречаете своего будущего супруга».

Аурелика попыталась отвернуться и натянуть одеяло на голову, но с удивлением обнаружила, что на ней шёлковая ночная рубашка, вышитая серебром, а одеяло вообще было не одеялом, а тканью, похожей на мех перламутровой ламы.

— Доброе утро, госпожа Лика, — голос слуги звучал слишком бодро для столь абсурдной новости. — Я принёс вам завтрак. И платье. И два предложения руки. Хотя одно из них, подозреваю, шуточное. Там подпись: «Ваш тайный поклонник с южной терассы. Не бейте, я — фикус».

Аурелика приподнялась на локтях, глядя на завтрак. Скатерть была красивая, но…

— Это что за колдуна вы вызывали в мои булочки? Почему они шипят?

— Это булочки с эссенцией молнии, придают бодрость. В замке модно есть еду, которая может убить тебя дважды, — с достоинством отозвался слуга.

Она, наконец, заметила его имя на табличке — «Жоффрей». Она приподняла бровь:

— Жоффрей? Серьёзно?

— Жоффрейн, если быть точным. С буквой «н» на конце. Это, знаете ли, важно. Иначе я превращаюсь в персонажа из ваших романов.

— Поздно. Ты уже в списке. Добро пожаловать в гарем моей внутренней фанатки, — пробормотала она, спуская ноги на ковёр.

Одежда, предложенная ей на утро, напоминала антикварную катастрофу. Корсет с двадцатью петлями, шифоновая юбка, перчатки до плеч и…

— Кто, чёрт возьми, придумал головной убор, который больше моего уважаемого бывшего?

— Его Высочество сам выбрал фасон. Считает, что он подчёркивает форму вашего черепа.

— Отлично. Я всегда хотела, чтобы мой череп был главной темой бала, — хмыкнула она, но всё же позволила себя облачить в этот шедевр архитектурной мысли.

Когда Аурелику ввели в зеркальный зал — не тот, что в Башне, а вполне земной, с колоннами и мрамором, — она почти подумала, что действительно оказалась на страницах «Анжелики».