Книга Метка Вечных, страница 11 – Валентина Зайцева

А это тело — хватало.

И я, сделала единственную логичную вещь, какая пришла мне в голову в тот момент. Я закричала — пронзительно, истерично, как героини тех самых фильмов ужасов, над которыми я так любила посмеиваться — и рванула руку, с такой отчаянной силой вырываясь из цепкой, как капкан, хватки, что отшатнулась назад, потеряла равновесие и с оглушительным грохотом рухнула на катящийся столик с инструментами. Металлические лотки полетели на бетонный пол, разбрасывая во все стороны скальпели, ножницы, пилы Штрюли и мой любимый энтеротом — тот самый, что я заказывала через специализированный магазин медицинского оборудования.

Татуировки не появляются за одну ночь. Это невозможно с медицинской точки зрения. Мёртвые тела не садятся на столе для вскрытия. Это противоречит всем законам физики, биологии и здравого смысла.

Будучи гордым ценителем всего мистического и жуткого, страстной поклонницей корейских дорам про вампиров и оборотней, я всегда считала, что окажись я в ситуации, подобной тем, что видела на экране своего телевизора, я бы просто схватила ближайший инструмент и прикончила монстра без лишних разговоров и паники. Сколько раз я смеялась над тем, как до невозможности глупо вела себя очередная красотка-актриса в фильме ужасов? Как она плакала навзрыд, паниковала, металась из угла в угол и бежала наверх по лестнице — наверх! — когда следовало просто принять существование чудовища и хладнокровно сделать то, что необходимо для выживания.

Что ж, теперь настал мой черёд. Это был тот самый момент, о котором я грезила с детства, когда зачитывалась книжками про вампиров из районной библиотеки. Оказалось, что насмехаться над героями кино было куда проще, когда ты не сидишь сам на холодном кафельном полу секционной, уставившись на оскалившееся чудовище, которое совершенно явно, недвусмысленно хочет тебя убить. Сидя на потёртом диване в своей однушке на Пролетарской, судить было легко и приятно.

И что же я сделала, столкнувшись с монстром лицом к лицу? Эта детская мечта, обернувшаяся леденящим душу кошмаром, ожила и сидела на моём секционном столе, уставившись на меня голодными кроваво-красными глазами, словно крокодил, затаившийся в мутной воде и высматривающий свой обед.

Конечно, я должна была защищаться. Схватить тяжёлый молоток с биркой «только для тяжёлых случаев» и раскроить ему череп одним точным ударом. Или скальпель — вонзить прямо в сонную артерию. Или что угодно другое из богатого арсенала патологоанатомических инструментов. В фильмах и дорамах это всегда выглядело так просто, так естественно.

На деле же всё оказалось совершенно иначе. Я просто сидела на холодном полу, разинув рот, как рыба, выброшенная на берег, а мой мозг застыл, словно заевшая виниловая пластинка на старом проигрывателе. Этого не может быть. Этого не происходит. Это невозможно. Где-то в глубине сознания, под тяжёлым, давящим грузом первобытного страха и мощного выброса адреналина, я мысленно извинилась перед всеми теми вымышленными персонажами, над которыми так беспечно смеялась, полагая себя умнее, храбрее, находчивее.

Мужчина на столе был таким же мертвенно-бледным, как и несколько минут назад, когда я начинала вскрытие. Тот же безжизненный, пугающе холодный, бело-синеватый оттенок мёртвой кожи, неизбежно проступающий спустя несколько часов после смерти. Но вместо отстранённого, умиротворённо-спокойного лица обычного трупа его черты были искажены яростью. Нечеловеческим голодом. Жаждой.