Книга Метка Вечных, страница 12 – Валентина Зайцева

— Матерь божья! — вот всё, что я наконец смогла выдавить из пересохшего горла, полусидя, полулёжа на холодном полу секционной и не в силах оторвать взгляд от невозможного, не-должно-существовать монстра. Из зияющих дыр в его груди — там, где застряла картечь, которую я только что извлекала — почему-то не сочилась кровь. Совсем. Будто он был мёртв уже очень, очень давно.

Существо на столе не сводило с меня кроваво-красных глаз — таких красных, что казалось, будто они светятся изнутри адским огнём. Труп — нет, уже не труп — ухмыльнулся, обнажив острые, как бритва, клыки, и в этой улыбке не было ничего человеческого. Только боль. Только голод. Его клыки были длинными — противоестественно, невозможно длинными. Они выступали над нижней губой, и казалось, он искренне, с садистским наслаждением предвкушает то, что собирается со мной сделать.

Да быть не может! Этого не происходит наяву!

Я видела достаточно фильмов ужасов, чтобы понять, кто он такой. Я даже не хотела произносить это слово про себя, даже мысленно. Ни за что на свете я не стану придавать достоинства и реальности той нелепой, абсурдной, невозможной ситуации, в которой оказалась, называя вещи своими именами. Потому что назвать — значит признать. А признавать я была не готова.

К счастью — если здесь вообще уместно это слово — новоявленный монстр-труп ещё не вполне овладел своим мёртвым телом. Его голодный, яростный бросок в мою сторону закончился довольно нелепым, почти комичным падением на бетонный пол секционной с глухим, тяжёлым стуком, от которого по помещению разнёсся гулкий звук. Я наконец отдышалась — когда успела задержать дыхание? — и кое-как поднялась на подгибающихся, ватных ногах, едва не опрокинув в процессе ещё один инструментальный стол.

Неуклюжесть, однако, не слишком смутила существо. Не смутила совсем. Монстр пополз за мной по холодному полу, низко рыча и угрожающе скалясь, его бледные, почти прозрачные в свете люминесцентных ламп губы были оттянуты назад, обнажая слишком длинные, слишком острые белые зубы. Этого было более чем достаточно, чтобы я мысленно сказала «ну уж нет!» и решила, что героическая самозащита — определённо не мой вариант. Не сегодня. Не сейчас. Каким-то чудом, каким-то непостижимым остатком присутствия духа мне хватило сообразительности схватить свой мобильный телефон со стола — единственную связь с внешним миром — когда я сломя голову бежала к двери из своего кабинета.

— А ну вернись, девка! — прохрипел злой, нечеловеческий голос за спиной. Так значит, труп ещё и говорить умел. Прекрасно. Просто замечательно. Его голос звучал хрипло, сухо и гортанно, словно он наглотался острых камней и битого стекла.

Позади раздался оглушительный рёв и шипение — такое, что кровь стыла в жилах. Захлопнув за собой дверь секционной, я не удержалась и обернулась — непреодолимое, болезненное желание взглянуть на существо, которое ещё совсем недавно было просто очередным трупом на моём столе, взяло верх над инстинктом самосохранения. Монстр, совершенно не смущённый своей полной наготой, уже стоял — стоял! — на ногах и неуверенно, но целенаправленно ковылял к двери, его искажённое лицо всё так же выражало животную ярость и голод.

Эта тварь собиралась меня убить. Разорвать. Съесть.

Адреналин пульсировал в моём теле горячими волнами, и я помчалась по длинному коридору морга, когда монстр с грохотом врезался в запертую дверь. Я не оглядывалась больше, чтобы посмотреть, что происходит позади. Я и так знала — чудовище будет преследовать меня. Охотиться. До конца.