Книга Метка Вечных, страница 26 – Валентина Зайцева

Я застыла на месте, словно окаменела, совершенно не зная, что делать дальше или даже о чём думать, пока отчётливо ощущала липкое тепло чужой крови на холодной коже своей руки и лица. Кровь была такой горячей, почти обжигающей.

Спустя целую вечность, которая на самом деле показалась лишь мгновением, массивный человек тяжело рухнул на колени с глухим стуком, его железная хватка на моей руке наконец-то ослабла и разжалась, и он беспомощно упал вперёд. Он замер в таком положении на долгое мгновение, словно раздумывая, а затем с тяжёлым, гулким стуком и громким лязгом металлической брони окончательно повалился на бок, подняв облачко пыли.

Я медленно, на ватных ногах попятилась к спасительной стене, с трудом сглатывая огромный ком в пересохшем горле и изо всех сил пытаясь не испачкать серый тротуар жидким содержимым своего бунтующего желудка, пока тёплая липкая жидкость медленно стекала по моей коже. Я судорожно стала отчаянно стирать её с лица дрожащей рукой и с ужасом поняла, что мои руки безостановочно и отчаянно трясутся, словно в лихорадке.

Я только что хладнокровно застрелила человека. Я только что убила живого человека. Я только что застрелила человека насмерть.

Эти страшные слова бесконечно крутились и повторялись у меня в голове, как безнадёжно заевшая старая пластинка. Это была чистая самооборона, законная защита жизни. Но это было совершенно неважно; я всё равно застрелила его. Он активно преследовал меня с оружием. Он вообще не казался нормальным человеком. Он буквально вызвал огромный меч из абсолютного ничего, из воздуха. Это всё неважно; я застрелила его в упор. Он сейчас мёртв и лежит в луже крови. Он истекает кровью прямо передо мной. Следовательно, я совершенно точно застрелила живого человека насмерть. Мои спутанные мысли беспорядочно путались и метались, отчаянно пытаясь хоть как-то осмыслить только что произошедшее.

Всё, абсолютно всё, чего я хотела в этом огромном мире — это немедленно оказаться как можно дальше отсюда. Быть наконец-то дома, в безопасности, в тёплой постели под одеялом. Чтобы всё это ночное происшествие оказалось дешёвой фальшивкой, нелепым лихорадочным бредом больного воображения. Может быть, я на самом деле лежу в коме в больнице, и всё это — просто причудливое порождение моего умирающего мозга, поражённого раком или инфекцией.

Я сильно ударила себя ладонью по бедру, отчаянно пытаясь проснуться от кошмара. Нет, не помогло. Было просто очень больно, а я всё ещё находилась здесь, в этом холодном переулке. Я только что в упор застрелила человека. Мысль совершенно не отпускала, постоянно возвращалась, угрожая полностью вытеснить всё остальное и окончательно ввергнуть меня в полномасштабный нервный срыв с истерикой.

«Нет, идиотка! Нет, прекрати! Паниковать будешь потом, позже. Сначала срочно реши проблему. Паниковать успеешь потом». Какая-то глубокая часть моей профессиональной подготовки опытного фельдшера скорой помощи внезапно дала о себе знать, включилась автоматически. Паниковать строго потом. Я вполне смогу позволить себе роскошь хорошей паники несколько позже, когда окажусь в безопасности.

Я осторожно поставила всё ещё тёплый пистолет на предохранитель, как учил Гриша, и аккуратно сунула его в свою потрёпанную сумку. Лихорадочно порывшись в ней, я наконец нашла мятую бумажную салфетку от утреннего кофе из автомата, заткнутую туда на всякий случай ещё утром. Я отчаянно и судорожно пыталась хоть как-то стереть липкие брызги со своего лица и дрожащих рук, но получалось плохо. Мне срочно нужно было как можно быстрее добраться до дома. Я точно не могла поехать на маршрутке в таком ужасном виде, не могла спокойно вызвать такси — водитель немедленно вызовет полицию. Оставался только один реальный вариант передвижения.