Книга Метка Вечных, страница 29 – Валентина Зайцева

О да… О да, это действительно адски больно.

Я прошлась лезвием примерно на четверть окружности символа, прежде чем вынуждена была остановиться — глаза застилали предательские слёзы. Боль пронзила руку раскалённой иглой, разлилась жгучей волной до самого плеча. Я швырнула нож на противень и несколько раз со всей дури шмякнула себя кулаком по бедру, давясь горькой слюной от боли. Металлический привкус крови появился во рту — видимо, прикусила губу.

Я схватила со стола чистую тряпку, вытерла лицо, размазав по щекам солёные дорожки, а потом решила засунуть её уголок себе в рот, чтобы вцепиться в него зубами и не оглушить соседей воплем, если придётся. В старой хрущёвке слышимость отменная — соседка снизу и так уже дважды стучала шваброй в потолок за последний месяц. Взяв новый ватный тампон, я смахнула кровь с ранки и, снова подняв нож, продолжила свой жуткий труд, с того самого места, где остановилась.

Слёзы текли по моему лицу ручьями, но сейчас было не до них. Я пыталась сконцентрироваться на процессе, представить, что это не моя рука, а очередной труп на столе в морге. Похоже, боль понемногу притуплялась — нервы на руке уже не могли кричать громче. Хорошо хоть, я знала, что делаю. Хорошо хоть, эта «работёнка» была мне знакомой. О, господи… Но у мертвецов-то ничего не болит! А это… а это невыносимо. Сейчас меня стошнит. И самое паршивое, что делать всё это приходилось неудобной, нерабочей рукой. Правой рукой я была неловкой, как первоклашка с ручкой.

Я вскочила с табурета, выплюнула тряпку и, согнувшись пополам, склонилась над раковиной. Рвотные спазмы сотрясли меня, желудок свело болезненным узлом. Я открыла кран с холодной водой. По спине пробежали ледяные мурашки, пока остатки адреналина — или то, что ещё от него осталось в моём организме — бушевали внутри, словно ураган. Я зачерпнула ладонями ледяной воды, прополоскала рот, избавляясь от кислого привкуса, а затем умылась, пытаясь остудить пылающее лицо. Вода стекала по подбородку, капала на пол, смешиваясь с кровавыми пятнами.

Ладно. Почти всё. Почти.

Я подставила изуродованную часть руки под холодную струю и с облегчением выдохнула, когда вода омыла мою измученную кожу. Разрез вокруг татуировки был готов, и теперь оставалось всего ничего… просто содрать её с живого мяса. Пустяки. Вполне обыденно. Кожа сходит. Так бывает. Я проделывала это с сотнями трупов за годы работы в морге. Ни разу — с живым человеком. Но это ведь одно и то же, правда? Абсолютно. Та же самая процедура, только… только пациент в сознании и орёт от боли.

Не трусь теперь. Ты так близка, — подбадривала я саму себя шёпотом. — Один захват пинцетом… и рывок.

Татуировки находятся всего в паре миллиметров под кожей, в верхних слоях дермы. Это не то что вырывать мускулы или сухожилия. Ерунда. Сущая ерунда. Совершенно нормально. Обычное дело для любого, кто занимается домашней хирургией на собственной кухне в три часа ночи.

Я снова уселась на табурет, сунула пальцы в стакан со спиртом и извлекла оттуда маленький пинцет, который лежал там всё это время. Схватить и оторвать. Другой вариант — попытаться подрезать кожу по мере продвижения, но для этого нужны были бы две руки. А у меня была свободна только одна. Оставалось лишь сорвать её. Одним движением. Резко, быстро, не задумываясь.