Книга Метка Вечных, страница 88 – Валентина Зайцева

Когтистая рука на моём плече скользнула к моему горлу и сжалась. Самир переключался с одного настроения на другое без предупреждения. В одну секунду он беседовал со мной. В следующую — впивался кончиками когтей в бока моего горла, вызывая слёзы на моих глазах, когда они опасно жалили и грозили прорвать кожу. Этот мужчина был ртутью.

— Ты можешь считать меня первым и главным в этом списке, моя дорогая. Так скажи мне… — Он запрокинул мою голову, когти теперь впивались немного сильнее.

Я вскрикнула, почувствовав, как они прокалывают мою кожу, но здесь, во сне, по крайней мере, я знала, что это нереально. Но это не мешало всемуощущатьсяреальным.

— Зная, что такие существа, как я, ждут тебя, ты изменишь своё мнение? Ты теперь желаешь, чтобы твоя жизнь закончилась?

— Нет, — настаивала я сквозь страх.

— Даже зная, что я приду за тобой?

— Я не хочу умирать.

— Хорошая девочка.

Мой разум побелел, когда его когти глубоко вонзились в моё горло.

Нина

Я проснулась от резкого скрипа металла — ржавчина скользила по ржавчине, издавая противный скрежет, от которого хотелось зажать уши. Господи, да что же это такое! Вырвавшись из цепких объятий кошмара, я резко села на постели. Сердце колотилось где-то в горле, словно пыталось вырваться наружу, а внезапное пробуждение и жуткие образы из сна включили во мне все инстинкты бегства разом. На несколько мгновений я совершенно не понимала, где нахожусь и что вообще происходит.

Я должна была быть дома, в своей постели. Вместо этого я оказалась в какой-то средневековой тюремной камере с мерцающими факелами на стенах и грубо отёсанным камнем вокруг. Ну да, точно. Весь этот кошмарный бардак. Скрип издавала дверь моей камеры — её открывал какой-то мужчина, который поставил поднос с едой на шаткий столик, которым раньше пользовался Сайлас. На левой щеке и скуле мужчины красовалось большое красное родимое пятно в форме спирали.

Он едва взглянул на меня, прежде чем выйти из камеры, захлопнуть дверь, запереть её на замок и удалиться прочь. Я спустила ноги с края кровати и уткнулась лицом в ладони.

— Плохой сон приснился?

Я подняла голову на неожиданный голос. В соседней камере, прислонившись к стене, стояла молодая женщина с подносом в руках. Первое, что бросилось мне в глаза, — это её рыжие волосы, из тех, которые одни люди готовы были бы убить, чтобы заполучить, а другие — избавиться от них любой ценой. Это была копна тугих натуральных кудрей, казавшихся почти непробиваемым облаком вокруг её лица. Волосы были небрежно собраны в хвост на затылке, но множество рыжих завитков всё равно выбивались, обрамляя её бледное веснушчатое лицо.

У девушки было одно из тех лиц, которые делали её моложе, чем она, вероятно, была на самом деле. На щеке, прямо под правым глазом, красовалась ярко-фиолетовая метка души размером примерно с монету — она не портила её красоты, а скорее подчёркивала её. Девушка была просто потрясающе хороша собой в этом стиле «настоящей деревенской красавицы». Что-то в ней сразу же напомнило мне о кукурузных полях и коровах, хотя я и не могла объяснить почему. Глаза у неё были тёмно-жёлтого, почти янтарного оттенка. Что-то в этих фиолетовых метках заставляло глаза становиться жёлтыми. Торнеус, Максим, а теперь и эта девушка. Странно.