Книга Возвращайся, сделав круг. Книга 1, страница 39 – Ирина Тигиева

[1] Кайдзю (японск.) — «странный зверь», «монстр».

[2] Эмма Дай-О — Великий царь Эмма, в яп. мифологии бог-властитель и судья мёртвых, правит дзигоку — преисподней.

[3] Бива — японский струнный щипковый музыкальный инструмент, похожий на лютню.

[4] Бэндзайтэн — богиня в синтоизме, почитается, как божество воды, вдохновительница красноречия, покровительница муз. Входит в семёрку богов счастья и является среди них единственным женским божеством.

[5] Ситифукудзин (японск.) — семь богов счастья. Поклонение этим божествам вошло в традицию среди японского купечества и горожан в период Муромати (1333–1568).

[6] Рё — золотая монета высшего номинала в период Сэнгоку (середина XV — начало XVII в.).

[7] По др. гр. легенде, скульптор Пигмалион создал прекрасную статую и влюбился в неё. Афродита, сжалившись над ним, оживила статую, и новоиспечённая девушка стала женой скульптора.

Я пробиралась к ториям сквозь густой, похожий на вату туман. Ноги вязли в воде — точь-в-точь, как в озере, где меня едва не сожрал водяной змей. До слуха доносился странный тонкий визг. Что-то пронеслось рядом с лицом, я отмахнулась и поранилась об осоку. А потом лист осоки резанул меня по другой руке и по шее. Я охнула от боли и… проснулась. Рывком села на циновке и вскрикнула от неожиданности, увидев рядом лицо ёкая. Он тут же выпрямился, сжимая в ладони небольшого отчаянно извивавшегося зверька. В предрассветных сумерках я рассмотрела оскаленную фыркающую мордочку и дёргающиеся лапки, заканчивающиеся похожими на серпы когтями.

— Чт-то это?..

— Камаитати[1],- Дэйки выглянул из-за плеча своего господина. — Для чего я тащил тебе эти шкуры, если не укрываешься ими, Момо? Неудивительно, что запах твоего тела привлекает подобных тварей.

Я покосилась на скомканную шкуру — видимо, во сне мне стало жарко, и я её откинула. Ёкай сжал пальцы, зверёк задёргался сильнее, из маленькой пасти вырвались шипение, хрип… и, вскочив на ноги, я не помня себя вцепилась в руку демона.

— Что ты делаешь? Ты же его задушишь! Отпусти, отпусти!

Зверёк бился в конвульсиях, но хватка ёкая ослабла. Подняв на него глаза, я впервые увидела какое-то подобие эмоции на всегда невозмутимом лице — удивление.

— Отпусти его! — повторила я, подставив ладони под сжимавшую зверька руку.

— Ты точно сумасшедшая, — подал голос Дэйки. — Это — паразит. Он порезал тебя, чтобы слизнуть кровь…

— И что? Он — совсем маленький, ничего бы не случилось!

Царапины в самом деле походили на порезы бумагой — не чета тем, что в своё время оставил на моей спине «господин». Ёкай разжал пальцы, и зверёк, хрипя, шлёпнулся мне в ладони. Шёрстка взлохмачена, глаза прикрыты, изо рта вырывалось сиплое дыхание.

— Ты всё-таки придушил его… — горестно всхлипнула я.

Ёкай ничего не ответил и, развернувшись, скрылся в клубившемся у входа в пещеру полумраке.

— Что на тебя нашло? — возмутился Дэйки. — Господин защищал тебя, а ты вместо благодарности…

— Защищал! — я презрительно дёрнула плечом. — От него?

Очень бережно положила зверька на циновку. Его глаза вдруг открылись, мордочка слабо оскалилась.

— Видишь? — прошипел лис. — Эта тварь даже не понимает, что обязана тебе жизнью!

— Я ему прощаю. А что едят камаитати? Кроме крови…

— Спроси у него.

Закатив глаза, я выудила из узла оставшийся с вечера онигири и бамбуковую бутыль с водой. От онигири зверёк отвернулся, но когда я брызнула водой на лист, в который был завёрнут рисовый шарик, слизнул каплю. Я капнула ещё, а потом ещё, пока зверёк не отвернулся и от него.