Книга Пари на дракона. Поцелуй навылет, страница 31 – Анастасия Милованова

— Так вот, — тем временем продолжает отец, присев на край стола и сложив руки на груди. — Как ты понимаешь, версий у нас три. Демонический лазутчик или альва Крови. Сейчас мы проверяем всех студентов и сотрудников. Ноктис уже приступил к процедуре.

— А третья? Третья версия какая?

— Заговор среди наших. Тот самый обломок от Осколка можно использовать для контроля драконов, — отвечает отец и заметно темнеет. — И это худший для нас исход.

— Почему?

— Потому что, сын мой, это означает, что ДСД не выполняет свою работу. Мои соглядатаи не справляются с выявлением заговорщиков. И ты прекрасно понимаешь, как это отразится на будущем нашей семьи.

— Поэтому тебе проще обвинить альв?

Я не замечаю, как поднимаюсь, оказавшись на одном уровне с папой. Меня злит сама мысль о том, что гости из Алерата прибыли с камнем за пазухой. Что отец может обвинить принцессу и её свиту.

Да Иллария с ними! Меня злит, что тень может лечь на Кару!

— Не позволяй твоей влюблённости застилать тебе глаза, Рейвард, — цедит отец, вмиг надев маску беспристрастности.

Он отталкивается от стола и идёт к выходу.

— Любовь — не то чувство, которое мы можем себе позволить.

Я не успеваю возразить. Дверь за спиной папы распахивается, и в проёме показывается голова Ноктиса.

— Конрад, — зовёт отцовский заместитель и тут же поправляется: — Лорд Греаз, я вызвал Радовиля. Мне кажется, вам будет интересно присутствовать при проверке.

— Да, конечно. — Папа тут же теряет ко мне интерес и разворачивается на выход. — Только для начала княжну проверю.

— Я уже её осмотрел, там чисто. Высокомерно, самолюбиво и самонадеянно, но чисто, — как бы между прочим бросает Ноктис, исчезая за порогом.

— Благодарю. Что бы я без тебя делал. — В голосе отца звучит улыбка, которой я не наблюдаю, когда он искоса смотрит на меня. — Рейвард, прошу тебя, больше никаких опрометчивых действий. У тебя теперь есть невеста. Уделяй внимание ей и учёбе. А про ту девушку забудь.

— Конечно, отец, — выдавливаю я, чувствуя, как каждое слово стеклянным крошевом скребёт по горлу.

— Спасибо, сын, я ценю. — Папа кивает и наконец-то выходит.

Поднимаюсь и в каком-то ступоре двигаюсь в сторону ванны. В душе буря, но я не слышу крика. Даже внутреннего. Зверь беснуется, рычит. Я слышу его призыв: забрать Кару и убраться из Илларии.

Но это инстинкты. Умом я понимаю, что мой порыв ни к чему не приведёт. Я ничего не могу дать Каре, а она достойна лучшего. Поступи я, как требует сердце, — превращу и её жизнь в череду скитаний, и всю мою семью подставлю. Как бы ни был добр император, а ослушания он не терпит.

Нет, я не могу себе позволить быть слабым и поддаваться мимолётным порывам. Я буду мудрее.

С удивлением обнаруживаю себя у умывальника, смотрящим в зеркало и держащим в одной руке ножницы.

В одном отец просчитался: я не смогу держаться от Кары подальше. Мы ведь задолжали магистру Брюгверу целый доклад. Да и пари наше никто не отменял. А последнее вообще дело чести.

Как Кара сказала? «Кажется, ты задолжал мне стрижку!»

Улыбаюсь, вспоминая наше время на лётной площадке. Сердце сжимается в сладкой печали, когда я вспоминаю попытки Кары поддержать меня. Она такая маленькая, такая наивная и беззащитная, я просто не могу подставить её под удар. Под интриги императорского двора.