Книга Берегись игривой ведьмы или полная попаданка!, страница 160 – Ваю Виджер

—Я.. Буду жить как вы?

В ответ она многозначительно кивнула.

– Бессмертие – это не дар, дитя. Оно выжигает душу. Я знаю...

Ее слова повисли в воздухе, и я вдруг заметила, как много в них боли. Сколько всего она пережила? Сколько потеряла?

Я посмотрела на Корнелиуса. На его бледные губы, подернутые синевой. На цепь, сжимающую горло все туже.

Такая огромная цена за снятие одного проклятия. Жить вечность...

* Но это ведь мой Нель..

—Что мне нужно делать? — решительно заявила я, нервно сглотнув слюну.

***

Ламель работала быстро. Ее руки, покрытые свежими рунами-оберегами, выводили на дубовом полу сложные символы серебристой мазью, пахнущей полынью и медью. Каждая линия светилась тусклым голубым светом, пока не образовала совершенный круг с переплетающимися рунами защиты.

—Входи, - приказала она.

Воздух внутри круга дрожал, как нагретый солнцем. Я ступила внутрь, ощущая, как магия обволакивает кожу, словно теплая вода. Ламель подняла руки, и вокруг нас возник барьер – прозрачный, как стекло, но невероятно прочный.

—Как это работает?– спросила я, глядя на Корнелиуса, лежащего в центре круга.

Его грудь едва поднималась, а цепи теперь проникали под кожу, оставляя черные прожилки на шее.

—Ты должна почувствовать связь с проклятием. Оно часть тебя, как тень от пламени.—приговаривала Ламель, зажигая свечи.

Я взяла за руку Корнелиуса, а затем закрыла глаза и сосредоточилась. Внутри, в самой глубине, где хранились самые старые воспоминания, что-то шевельнулось. Гнев. Боль. Предательство. Образы вспыхивали, как молнии – он стоит над поверженным врагом, его меч красный от крови... мои слезы... клятва, произнесенная сквозь зубы...

— Просто отпусти его. – прошептала Ламель.

Я протянула руки, пытаясь ухватиться за невидимые нити проклятия. Но цепи лишь сжались сильнее. Корнелиус застонал, из уголка его рта потекла алая струйка.

—Нет! – я отпрянула, чувствуя, как сердце бешено колотится. —Ему хуже! Что происходит?! — кричала я, требуя ответов у Ламель.

—Пробуй снова! – огласила она.

—Нет, а если он умрёт?! — вскрикнула я в истерике и дернулась назад.

—У нас нет другого выхода. Соберись, Вероника Сафонова. — твёрдо убедила меня старушка, стоя по ту сторону барьера.

Я утерла слезы, выдыхая страх и неуверенность.

* Если кто-то и сможет сделать это, то только я.

Я пыталась. Снова и снова. Каждый раз, когда я касалась проклятия, оно отвечало волной боли – и не только ему. Мое тело пронзали горячие иглы, будто тысячи ос жалили изнутри.

После пятой попытки Корнелиус перестал стонать. Его дыхание стало поверхностным, губы посинели, а пальцы разжались, будто отпуская последнюю надежду.

— Он умирает... – прошептала я, и мир вокруг поплыл в слезах.

Что-то внутри разорвалось.

—Нет! Нет, пожалуйста! – слезы текли по лицу, горячие и соленые. Я схватила его руку, прижалась лбом к его груди, чувствуя, как слабо бьется сердце. —Прошу, не умирай! Прощаю..Я тебя Прощаю!— завопила я на всю комнату, пытаясь достучаться до него и до проклятия.

В этот миг звон колоколов и лязг металла словно ударили по голове, а чёрные цепи взорвались яркой вспышкой.

Ослепительная пелена белого света ударила в глаза, заставив на мгновение ослепнуть. Барьер треснул с звуком бьющегося стекла, и волна энергии отбросила нас в разные стороны. Что-то тяжелое ударило меня в грудь, и мир погрузился в темноту.